– Слышь, свистун, – начал Дрюха, – ты навищо мой велик упер? Вертай взад, где выросло!
– Да ты шо? – картинно удивился Венька, – А може тебе еще дрючок в сраку запихать? Чи говна на лопати? То твой батька его до помойки сволок, с него и требуй.
– Ты мне тут не это, – ощерился Беззубый, – он на Холодной лежал, значит – наш!
– Ща! Свалка ничейная! – перешел в наступление Венька, почуявший слабость позиций Беззубого. – И от твоего драндулета там нету ни грамма! Рама, и та наперекосяк вся была, шо твоя бошка! А покрышки вообще в депо подарили!
– Тебе? – не поверил Супрун. – Подарили?
– А то!
– За шо?! – выдохнул Беззубый.
– За дело! Тебя спросить забыли! Звездуй лесом!
Подмога пришла с неожиданной стороны.
– Ша, Дрюха, – вмешался Чубатый, – то правда, шо он гуторит? Велик на свалку снесли?
Петька сильно разбирался в правилах, чем заслужил уважение обитателей обоих районов.
– Та батя по дури на свалку снес, – шмыгнул засопливевшим носом Дрюха, не решаясь врать, – я просто не успел обратно сволочь! Пришел, а этот уже упер!
– Не гони поперед паровоза! – веско сказал Чубатый. – Шо на свалке – то ничье. Может брать. И за покрышки, я слышал, слесарюги трепались, то святое. Слышь, Веник, по велику до тебя претензий нет. Но до нас ты ходил! Выбирай, либо на троих, либо с Дрюхой стыкнешься!
– Шо, Беззубому не терпится без зубов остаться? То ж запросто!
Венька потому и пер буром, что прекрасно понимал безвыходность положения. Штакетина не поможет, трое есть трое. Но и один на один с Дрюхой ему не справиться. Беззубый хоть и трусоват, но аж на два года старше и намного сильнее. Впрочем, против Супруна или тем более Чубатого еще хуже будет. А пытаться отбрехаться – себя не уважать. Он отбросил штакетину:
– Ну? Давай, раз смелый! Тащи сюда свои зубы!
– Да я из тебя…
Дрюха бросился вперед, но Венька, отшагнув вбок, залепил кулаком в ухо. Через секунду хлопцы катались по земле, отчаянно мутузя друг друга. Наконец Венька оказался сидящим верхом на враге, и его кулак немедленно воткнулся в лицо Дрюхи. Тот поплыл. Надо было закреплять успех, пока противник не опомнился, но… Сильная рука перехватила удар, а вторая за шиворот стащила Веньку с почти поверженного врага.
– Шо за шум, а драки нет? – поинтересовался знакомый, но совершенно невозможный, здесь и сейчас, голос. Венька извернулся и не поверил глазам. Аврик! В форме! Но он же на границе! А рядом еще один пограничник стоит. «Еще больше Аврика! И с треугольниками в петлицах! Сержант!»
Брат поставил хлопца на землю и повторил вопрос.
– Так шо за повод до этого шухера?
– Он мне зуб выбил, – проскулил Дрюха, поднимаясь и сплевывая кровь. – Даже два.
– И шо с твоих бивней? – спросил Абрам, разглядывая пацана.
Кроме выбитых зубов и распухшей губы, Дрюха обзавелся в «стычке» еще и «фонарями» на оба глаза. Пограничник перевел взгляд на брата. Тот выглядел получше. Синяк наличествовал лишь один. Да вяло сочилась струйка крови из вроде бы целого носа. По всем признакам, победителем был Венька.
– Та честно ж стыкнулись, – веско сказал Чубатый, с опаской поглядывая на военных, – один на один, Веник на Беззубого. За районы. По велику мы вопросы еще раньше сняли.
– Вот же идиоты малохольные, – процедил сержант. – Так и будут друг дружке мозги вышибать, пока немцы не придут да всех разом к стенке не поставят. Так бы и «стыкнулся» с кем, чтобы впредь неповадно было. Только на них и так живого места нет…
– Так немцы же того, тю-тю, – удивился Петька. – По репродуктору объявляли.
Абрам вздохнул:
– И шо? Немцы тю-тю, так какая другая лярва вылезет. Чего хорошего нету, а врагов у нас всегда навалом. Вам, может, вместе воевать придется. А у этого, – рядовой кивнул на Дрюху, – зубы выбитые. Толком и сухарь не сгрызет. Так и помрет голодным.
Беззубый испуганно дернулся, очевидно, представив муки голодной смерти.
– А мы шо, против? – пробурчал Чубатый. – Всегда так было, шо Холодная с Лысой махались. Можем и без стыка решать. Если Лысые первыми не полезут.
– Лысая, Холодная… У вас даже город один, не говоря уже о стране, – покачал головой сержант и хмуро добавил: – Всё! Разбежались на хрен, шантрапа!
Но Венька не слышал ни аргументов сержанта, ни неуверенных оправданий хлопцев. И едва замечал боль вокруг глаза, в боку и почему-то в правой ягодице. «Аврик приехал! Аврик! В отпуск, наверное. Ему же еще служить и служить! Как здорово! Венька должен ему столько рассказать! Про депо, про велосипед, про Степаныча! И что его наградили! Сейчас!.. Аврик!»
Когда, наконец, «холодранцы» убрались восвояси, хлопец, вцепившись, словно в детстве, в руку брата, потащил того домой, на Черниговский, от радости и не заметив, что сержант, сплюнув по поводу некоторых дурней, поднял брошенный велосипед и покатил за братьями.
г. Москва. Здание НКВД СССР.
Кабинет наркома внутренних дел Л.П. Берии
– Товарищ Поликарпов, проходите, – вежливо предложил личный порученец Берии, распахнув дверь. Николай Николаевич поднялся и, столь же вежливо поблагодарив майора ГБ, прошел в кабинет. Стоявший у стола нарком немедленно сделал несколько шагов навстречу и поздоровался. Пожав протянутую руку и слегка расслабившись, кажется, сегодня о возможном аресте можно забыть, с обвиняемыми так не здороваются, Поликарпов оглядел кабинет. С удивлением обнаружил сидящего в углу с настороженным видом смутно знакомого человека южноевропейской наружности в дорогом, пошитом по фигуре, но сильно помятом костюме, словно долгое время хранившемся где-то на складе. Было заметно по взглядам, которые он бросал на свой пиджак, что мужчину это очень смущает.
– Вы, если я не ошибаюсь, знакомы, – словно только сейчас вспомнив о сидящем, с улыбкой повернулся к сидящему нарком. – Не так ли, Роберт Людвигович? Николай Николаевич?
«Это же Бартини, – неожиданно вспомнил Поликарпов. – Итальянский авиаконструктор, вроде бы арестованный и расстрелянный, по слухам. Жив, значит. Но явно «оттуда»: худой, да и костюмчик…»
– А вы садитесь, пожалуйста, товарищ Поликарпов, где вам удобнее. Разговор у нас долгий будет, – добавил Берия, полуобернувшись.
– Вы уже знаете, что наша страна перенеслась в будущее и в настоящее время находится во враждебном окружении, опередившем нас на семьдесят лет, – начал он, усевшись и дождавшись, когда Поликарпов тоже выберет себе место за столом. – Благодаря помощи наших друзей мы уже получили систематизированные сведения по многим вопросам. В том числе по войне в воздухе и развитию истребительной авиации за эти годы, – нарком покосился на лежащую на столе папку. – Нам также стало известно, что вы, Николай Николаевич, точно представляли, каким должен быть истребитель в надвигавшейся войне. Ваш, – Берия слегка запнулся и покосился на Бартини, – И-185 по своим параметрам отвечал требованиям конца войны. Той войны, от которой нас перенесло в будущее… – замолчав на несколько секунд, нарком дал возможность собеседникам обдумать сказанное. – А товарищ Бартини, – казавшийся невозмутимым южанин едва заметно вздрогнул, – известен как выдающийся, – Берия улыбнулся и снял пенсне, – конструктор и изобретатель, гений предвидения. Мы решили, что два таких выдающихся конструктора смогут помочь нам разработать планы по модернизации предлагаемой нашими зарубежными друзьями устаревшей техники. Нам дают самолеты, отстающие от современного уровня лет на тридцать. Вам после посещения заводов наших партнеров и изучения итогов развития авиации за семьдесят лет необходимо будет проработать возможности модернизации этих машин в перспективный, способный драться на равных с самыми современными самолетами, легкий истребитель, приспособленный для наших условий. Вы согласны?
