Оставалось обвести вокруг пальца медицину.
Глава тридцать четвертая
Обводить медицину вокруг пальца пришлось на следующий день. Император никуда не торопился и не собирался заставлять работать в праздник тех, кто имел заслуженное право на отдых.
Остаток вечера Осетр провел в размышлениях – правильно ли он построил разговор с императором.
Ему казалось, что присутствовала в его поведении некая детскость и что Владислав именно на нее и купился. Молодой парень, не столь давно закончил школу «росомах» (Долгих в базе данных был несколько старше Приданникова, на то она и легенда, но не на пять же лет – такую разницу в возрасте не скроешь, это после сорока с помощью храпповки можно сделать себя моложе), судьба бросила ему кость из нескольких служебных заданий, с которыми он неплохо справился, и вот в столь младых годах уже майор!..
Впрочем, любому ясно, что от майора до подполковника в мирное время путь гораздо дольше, чем от капитана до майора. Все подполковничьи должности заняты, и перспективы их освобождения туманны. Разве что смерть вышестоящего начальника сдвигает с места всю цепочку. И так Дедова контора сделала майора Долгих командиром роты космического десанта. Реально несуществующей роты, между прочим, поскольку на существующих должностях подобных рот сидят майоры, получившие звание согласно имеющейся живой очереди…
Вот, кстати, интересная система – живая очередь продвигается только в случае смерти кого-то из ее верхушки. Ирония судьбы… Впрочем, так оно везде. И чтобы сын императора стал императором, надо чтобы папаша отдал богу душу. Или хотя бы отрекся от престола в пользу отпрыска. Эх, не так как-то устроена руководящая и правящая цепочка в обществе! Но чтобы изменить ее принцип, надо переделать человека. Надо стать творцом этого мира. А это никому из смертных не светит!
Ясно было одно – хоть маленькую передышку он на допросе выиграл. И потому у Деда появилась возможность предпринять какие-то меры. Правда, что способен сделать Железный Полковник в сложившейся ситуации, Осетр совершенно не понимал. Не совершать же пиратский рейд с налетом на императорский дворец! Теоретически-то это, конечно, возможно, да только народу покрошат – видимо-невидимо. А живым Осетра все равно не застанут, поскольку решить уравнение типа «два плюс два» Владиславу не составит никакого труда. Столетиями штаб-квартира росских императоров не подвергалась нападению, и нате вам – стоило оказаться во внутридворцовом заключении некоему майору Долгих, как тут же – привет с Ориона! К тому же сей майор потребовал от императора отречение в его, майора, пользу! Тут чтобы просечь орбиту, много ума не надо! И первое, что сделают, – пустят господина майора лже-Долгих в расход. Тогда и смысла атаковать дворец у заговорщиков не останется! Обойдутся десятком трупов и сдадутся на милость императора. Кто-то, конечно, – из «росомашьей» и флотской верхушки – застрелится. Графу Толстому тоже придется пулю себе в лоб пустить. Вместе с графом Охлябининым. Этих Владислав не пощадит! Если они, конечно, не сдадут других заговорщиков. А они вряд ли сдадут – тоже, небось, ментальным блоком снабжены. В общем, конец один. Как говорится, куда ни кинь!..
Ситуация вырисовывалась безвыходная.
И, самое главное, Осетр сам полез в пасть волку. Наследник трона хренов! Решил всех обвести вокруг пальца – и врагов, и друзей. Вот и обвел! Мда-а-а!
И теперь получается: на Деда надейся, а и сам не плошай! Без схватки он, Осетр, им в руки не дастся! Попотеют они, пока его пристрелят! Очень попотеют – до кровавого пота!..
Он грустно усмехнулся.
«Росомаха» есть «росомаха». Периодически его должны посещать мысли о собственной исключительности. Без них он просто существовать не может… Однако хорохорься не хорохорься, а собственная беззащитность понятна и ежу. И остается только понадеяться на судьбу.
С этой надеждой он и улегся спать.
Глава тридцать пятая
А ночью ему приснился давно уже не виденный сон.
Снова он оказался на странной планете, где не было ничего, кроме гор и песка. Над песчаной пустыней висело прежнее багровое небо, похожее на залитую кровью простыню. От пейзажа по-прежнему шла тревога, а Осетр, как и прежде, не дышал.
И опять багрец в небе заволновался, забурлил, закрутился десятками водоворотов. Образовались многочисленные воронки, стремительно понеслись вниз, потянулись к Осетру, окутали его багровой полумглой, в которой не ощущалось ничего, кроме все той же тревоги.
А потом Осетр обнаружил, что этот сон он уже видел.
Он опять оказался на незнакомой площади незнакомого города, вокруг толпились тысячи людей, мужчин и женщин, с детьми и без детей, и опять его, Осетра, окружала охрана в бронекостюмах и с «дикообразами» в руках, а впереди, на высоком ажурном помосте, украшенном видеоформой, выполненной в цветах национального флага, все так же висела в силовых линиях гравитационного держателя большая императорская корона. Но огромный транспарант над короной был вовсе не «Государь-император скончался – да здравствует государь-император!» От прежнего, столь известного из истории монархий лозунга осталась только вторая половина.
Но со всех сторон опять неслись здравицы в его честь, и люди кричали и рукоплескали, и матери поднимали детей, чтобы те увидели своего нового властителя. Постепенно каре охранников, рассекающее толпу, а вместе с ним и везущий Осетра парадный императорский глайдер приблизились к коронационному помосту.
Там уже стоял патриарх всея Росской Империи.
Осетр снова поднялся к нему по длинной лестнице со ступеньками, убранными золотой парчой. Ступенек было ровно сто тридцать семь – Осетр за каким-то дьяволом пересчитал их…
Патриарх взял в руки корону, Осетр опустился на одно колено.
Корона взлетела над его головой, двинулась вниз, и Осетр зажмурился, ожидая, как закричит от боли патриарх, когда протянувшаяся вдоль лицевого обруча короны мономолекулярная нить вертанется, подобно скакалке, отсекая обе руки властителю духа, а потом и голову так и не успевшему короноваться властителю жизни…
Однако все было тихо-мирно. То есть не тихо, конечно, потому что многоголосый рев толпы взлетел до небес.
Но корона на голову Осетра опустилась.
Реальная, холодная, увесистая… Как неизбежность!
И только тогда он понял, что прежний сон перестал быть прежним.
Глава тридцать шестая
Утром ему принесли завтрак. Тоже, наверное, остатки вчерашнего праздничного стола…
Как и за ужином, охранник оказался гораздо более любезен, чем в самом начале заключения. Возможно, это была улыбка судьбы. А может, наоборот, гримаса.
Это должно показать будущее.
И оно наступило очень скоро, потому что за Осетром пришли.
Охранники, конечно, на вчерашних не походили – у тех, надо полагать, сегодня был день отдыха – но во вчерашнем количестве. И далеко не столь любезные, как тот, что приносил завтрак.
