– Слушаюсь, господин генерал! – козырнул постовой.
Граф вошел в холл.
Тут царили пустота и спокойствие. Никто не строил баррикады из мебели, собираясь оборонять вход в здание.
Граф усмехнулся.
Мысль, только что пришедшая ему на ум, показалась совершенно идиотской.
Зачем строить баррикады, когда достаточно включить силовой забор, и без энергетической пушки, способной сокрушить защитное поле, в здание министерства и мышь не проскочит…
– Генерал-майор Бестужев-Рюмин не покидал министерство? – спросил он у охранников.
– Никак нет, господин генерал. У себя в кабинете.
Кушелев-Безбородко прошел к лифтам, взлетел на шестнадцатый этаж, где обитало руководство, и ввалился в кабинет своего заместителя.
– Слушай, Силантий Митрофанович… Внутренняя-то связь у нас работает?
– Работает, Михаил Пантелеймонович.
– Тогда вот что… Собери ко мне в кабинет начальников управлений. А впрочем, и всех начальников отделов давай. – Министр глянул на часы, прикидывая. – Через пятнадцать минут.
– Слушаюсь!
Кушелев-Безбородко проследовал к себе в кабинет, сел за стол и принялся набрасывать приказ, с которым курьерам предстояло отправиться в подразделения внутренних войск.
– Шалите, ребята! – сказал он вслух. – Ваша пока не взяла! Мы еще повоюем, дьявол меня забери!
Сочинив приказ, он размножил его в двенадцати экземплярах – по числу подразделений, на которые он всецело полагался. Потом украсил каждый папир витиеватой подписью и поставил личный штамп.
Пока он будет объяснять начальникам управлений и отделов предстоящую задачу, Бестужев-Рюмин организует запечатывание приказов в конверты с соблюдением всех требований секретности.
Государственные органы должны соблюдать порядок в любых ситуациях. Приказ министра внутренних дел не должен храниться у курьера смятым в кармане кителя, он должен лежать в портфеле. Только тогда министра будут уважать подчиненные. Спешка спешкой, а порядок порядком. Беспорядок, как известно, начинается в головах! Правильно сказал кто-то когда-то!
Он вызвал по говорильнику Бестужева-Рюмина:
– Силантий Митрофанович! Начальники управлений и отделов собрались?
– До назначенного вами времени осталось две минуты. Но вызванные должностные лица уже начали собираться.
Да, порядок порядком!..
– Через две минуты заходите в мой кабинет!
«А того, кто опоздает, мы отдадим под суд военного трибунала, – подумал он. – У кого нет порядка, у того нет и успеха. И этот мой тезис они прекрасно знают. Потому и не опоздает никто!»
За дверью послышался легкий шум.
Перепонка дематериализовалась, в кабинет министра ввалились вооруженные люди. Первым шел Бестужев-Рюмин.
Еще ничего не поняв, Кушелев-Безбородко потащил из кармана «иглу». Чисто автоматически – в его кабинете никогда не случалось посетителей с оружием вне кобур. Да и с оружием в кобурах – крайне редко…
– Михаил Пантелеймонович, – сказал граф Бестужев-Рюмин, не сумев сдержать улыбку. – Властью, данной мне его высочеством регентом Остромиром, вы арестованы. Сдайте оружие и ключи от вашего персонального сейфа.
Теперь граф все понял.
Порядок пошел прахом. Предательство проникло и в его дом, и ему оставалось только подороже продать свою жизнь.
Глава сорок седьмая
Получасом ранее граф Толстой приехал в министерство внутренних дел с совершенно конкретной целью и по совершенно понятной причине.
Причина представлялась ясной в первую очередь ему самому.
Если ты принял сторону заговорщиков, будь готов выполнять их задания. Именно эти задания, а не твои слова определят, как к тебе станут относиться. Как к своему или…
Час назад граф Охлябинин вошел в кабинет министра со словами:
– Василий Илларионыч! Только что Кушелев-Безбородко попытался улететь в Петергоф, к императору.
– И что?
Конечно, главного эмвэдэшника пускать к Владиславу ни в коем случае нельзя! И дело даже не в том, что он чем-то сможет помочь императору. В лучшем случае он сумеет собрать под свое начало сотни четыре человек, пожелавших остаться верными нынешнему правителю. Такое подразделение кардинально ничего не решит. Так, только кровь прольют. И свою, и чужую… Нет, граф Кушелев-Безбородко не должен попасть к императору прежде всего потому, что императору нужно почувствовать себя всеми покинутым. А когда Владислав начнет испытывать чувство одиночества и растерянность, не слишком хорошо будут чувствовать себя и его сторонники – как явные, так и скрытые. Это та же психология толпы… А ты чего ж побежал, господин хороший?… Так все побежали, вот и я побежал!
Граф Охлябинин, судя по всему, думал так же.
– Транспортная система заблокировала ИскИн его флаера. Точно так же, как и ИскИны всех прочих посторонних столичных флаеров и глайдеров. Открытый доступ в Петергоф воспрещен. Туда могут прилететь только верные нам люди.
– И что Кушелев?
– Сговорился с Безбородко! – Охлябинин позволил себе пошутить. – Только что арендовал водородник. Судя по всему, попытается добраться до Петергофа наземным транспортом. Но его туда не пропустят. На всех дорогах к императорскому дворцу стоят заслоны.
– А зачем ты мне это рассказываешь, Иван Мстиславович?
Он, естественно, понял, что разговор затеян Охлябининым неспроста.
– А вот зачем, Василий Илларионович… Есть мнение, что министерство внутренних дел должен возглавить ты.
– А ты, значит, – министерство имперской безопасности? – Толстой криво усмехнулся.
Граф Охлябинин развел руками:
– Есть такое мнение… Мы хотим, чтобы ты немедленно отправился в министерство внутренних дел и организовал арест Кушелева. Вместе с Безбородко. – Охлябинин тоже усмехнулся, но его усмешка выглядела отнюдь не кривой.
Так усмехаются совершенно уверенные в своей силе и правоте люди…
Что ж, имеет право… И вообще, схватки обычно выигрывают именно уверенные в своей силе и правоте. Их можно одолеть только численностью, но и тогда они умрут уверенными в своей окончательной победе. Пока же они живы, к ним не выражают недоверия. А всякий переметнувшийся должен доказать свою преданность делу. И сейчас пришло время графу Толстому доказать свою преданность…
Впрочем, я ведь всегда ненавидел Кушелева-Безбородко. И если не я его, то он меня! На войне как на войне… Никуда не денешься! И лучше руководить министерством внутренних дел, чем отправляться досрочно в отставку, со всеми вытекающими отсюда последствиями!
– Будет сделано, Иван Мстиславович! Пошел освобождать от конкурента место своей будущей работы.
