Дорогой дневник, я уже очень долгое время не могу решиться
на побег, потому что чем больше проходит времени, тем все яснее я понимаю, что
это невозможно. Дом огорожен высоким забором, выйти из него можно только минуя
охрану, а Андрей строго-настрого запретил охране выпускать меня за территорию.
Перелезть через забор невозможно. Он слишком высок и напичкан камерами
видеонаблюдения, как грибами. Единственная возможность бежать – это уплыть в
море. Но и этот вариант не самый удачный. На берегу в небольшом домике тоже
сидит охранник, который тщательно следит за каждым моим шагом, когда я гуляю по
берегу. Я попала в ловушку, которую искусно расставил Андрей, и не могу
представить, как мне из нее выбраться. Я напоминаю маленькую беззащитную мышку,
которую сунули в клетку и кинули ей кусочек сыра, для того чтобы она не умерла
с голоду. Иногда, когда Андрей приезжает в хорошем расположении духа, он
вывозит меня в город, водит по магазинам, покупает наряды, кормит в ресторане
прямо с ложечки, как маленького ребенка, а я смотрю на него со слезами на
глазах и в который раз прокручиваю в голове план побега. Зачем мне наряды, если
их просто не перед кем надеть? Зачем мне его поцелуи и ласковые слова, если
завтра у него может случиться плохое настроение и он может вновь меня ударить?
Один раз я хотела сбежать прямо в ресторане, но и эта попытка оказалась
обречена на провал. Я оставила мужа скучать за столиком, а сама отправилась в
туалет, но как только я вышла оттуда с твердым намерением бежать, то сразу
столкнулась с охранником мужа, который следовал за мной по пятам. В любой
поездке в город Андрей не отпускает меня ни на шаг, словно читает мои мысли и
знает о том, что у меня на уме. Он прекрасно улавливает мое внутреннее
состояние и, видя, что я представляю собой сплошной клубок нервов, пригрозил
вообще прекратить хотя бы изредка вывозить меня в город. А еще… Еще он отключил
межгород, для того чтобы я не могла звонить в Москву, а если я убеждала его в
том, что должна это сделать, потому что мама очень волнуется, он давал мне в
руки свой мобильный телефон и тщательно следил за каждым моим словом. Если я
говорила что-то лишнее, что не нравилось ему, он жестоко меня избивал. Эти
страшные меры у него назывались обыкновенной воспитательной работой в семье.
Дорогой дневник, я пишу эти строки и громко плачу. Я больше так не могу! Я
просто не хочу жить! Я стала похожа на истеричку с опухшим лицом и красными от
слез глазами. А вчера я не выдержала и позвонила в милицию. Я громко плакала в
трубку и сказала, что подвергаюсь ежедневному домашнему насилию, что я больше
так не могу и прошу помочь нашу доблестную милицию вернуть меня домой в Москву
к моим близким. Когда я говорила подобные вещи, на том конце провода было
вполне понятное замешательство, потому что имя Андрея как довольно крупного
бизнесмена на слуху у всего Сочи. Его считают глубоко порядочным, влиятельным
человеком и любящим мужем. Милиция все же отреагировала на мой звонок и
подъехала к дому, правда, в дом ее не пустила охрана. Поняв, что меня не могут
спасти даже люди в форме, я стала хватать камни на пляже и кидать ими в наш
стеклянный дом, надеясь, что стекла обязательно начнут биться. Но они оказались
слишком прочными и глухими, точно такими же, как и сам Андрей. Я кидала камни
до тех пор, пока не приехал муж, которого срочно вызвал охранник, не сумевший
меня утихомирить и которому я заехала в ухо приличным булыжником. Увидев, что
этот дом никогда не разбить, я стала кидать камни в своего мужа. А затем…
Дорогой дневник, я плохо помню, что было дальше. Андрей все же сумел ко мне
подойти, схватил меня в охапку, отнес в гостиную, сделал какой-то укол, и я
провалилась в черную бездну. Очнулась я только в отделении милиции. Андрей
ласково держал меня за руку, а я, словно в тумане, говорила, что я ужасная
дрянь, самым наглым образом оговорила своего мужа, что в последнее время я
стала много выпивать и совершать неадекватные поступки, что я обязательно
исправлюсь и впредь обещаю не порочить чистую, ничем не запятнанную репутацию
своего супруга. В отделении на меня смотрели сочувствующим взглядом, потому что
видели во мне зажравшуюся жену «нового русского», мозги которой заплыли жиром и
залиты мартини. Когда мы уехали из отделения и вернулись домой, я, как
собачонка, упала на колени, стала хватать своего мужа за ноги и слезно просить
его меня не бить. Я закрыла живот руками и сказала правду, которую тщательно
скрывала: я беременна. Да, я беременна… Дорогой дневник, извини, что ты узнал
об этом после Андрея, я и сама не была готова к этой беременности и не знала,
что мне с ней делать, ведь я собираюсь расстаться с мужем. Но мои колебания
были совсем недолгими, и я знала, что обязательно буду рожать. Тысячи женщин
рожают и растят детей без мужчин, и я не боюсь примкнуть к такой громадной
армии матерей-одиночек и вырастить своего ребенка сама. Дорогой дневник,
знаешь, после того как Андрей услышал правду, он не стал меня бить, а лишь
пригрозил, что если еще раз повторится подобное, он изобьет меня до смерти,
потому что можно наносить удары, не касаясь области живота. И все же, несмотря
на столь грубую фразу, известие о беременности подействовало на него
положительно. В этот вечер он был особенно вежлив и заботлив. Мы гуляли по
берегу, смеялись и разговаривали… В моей голове были двоякие мысли. Мне
казалось, что эта беременность и роды могут существенно повлиять на наши с
Андреем отношения, что все может измениться в лучшую сторону и Андрей поймет,
что я живой человек, а это значит, что он обязательно прекратит мое
затворничество. А временами мне казалось, что я не имею права рожать ребенка
при таком муже, потому что он уже заранее глубоко несчастен, ему уготована моя
судьба. Отсутствие внешнего мира – и только дом из стекла, Андрей и я. И даже
образование он будет получать дома, и вся жизнь пройдет в этих стеклянных
стенах. В этот вечер Андрей обнимал меня за плечи и постоянно говорил о том,
что он хочет, чтобы родился мальчик, которому он передаст свою бизнес-империю и
которого он научит управлять миром. А я закрывала глаза и думала о том, что еще
не все потеряно. Дорогой дневник, а может быть, действительно еще не все
потеряно?
Одна из записей в дневнике
