– Я смотрю, здесь собрались все важные люди этого
города, которые непременно хотят знать, кто я такая. Я первая жена Андрея,
которая не утонула во время шторма, а вышла замуж за очень благородного мужчину
и уехала с ним в Америку. Заключив сделку века с некой Джулией, Андрей
просчитался, потому что хотел слишком много и сразу. Он вложил в это дело все
свои сбережения, заложил даже стеклянный дом и очень много занял. Андрей,
ничего нет. Только ноль. Об этом ты можешь прочитать в этих бумагах. Джулии, с
которой ты заключил сделку, нет и никогда не было. Ты перевел деньги на ее
счет. С нее и спрашивай. Меня зовут Вероника, и я не имею к этому ни малейшего
отношения. Я просто привезла тебе документы с той фирмы, куда ты переслал все
деньги. Ты можешь подать на меня в суд за мошенничество – и это твое право.
Но его как такового нет. Ты разговаривал по телефону с некой
Джулией, читал рекомендации некой Джулии и переправил ей все свое состояние. С
нее и спрашивай. И не советую тебе тягаться с моими адвокатами. Они сотрут тебя
в порошок.
– Как же так? Но ведь…
– Что?
– В этом принимали участие и мои люди.
– Те, кто принимал в этом участие, уже получили хорошие
деньги, и им нет необходимости на тебя работать. – Сухо улыбнувшись, я
посмотрела на Андрея взглядом, полным презрения, и отдала ему микрофон.
– Вероника, ты так ненавидишь меня?
– Да, Андрей, и именно эта ненависть помогла мне
добиться того, чего я добилась на сегодняшний день. Я хотела просто отплатить
тебе любой ценой, но только отплатить. Для этого мне пришлось проделать очень
долгий путь от бандитской девки до американской бизнес-леди.
Глядя Андрею в лицо, я почувствовала, что с трудом сдерживаю
слезы. Я столько лет к этому шла и думала, что буду наслаждаться победой, но
вместо этого я ощутила, что мне очень горько.
– Я слишком долго к этому шла. Моя любовь к тебе
превратилась в яд ненависти, который разлился по моему организму. Было время
после того, как я от тебя сбежала, когда я жила и постоянно оглядывалась. Но
это время прошло. Все это осталось в прошлом. Теперь я расправилась с тобой
так, как посчитала нужным. Все эти годы я мечтала только о том, чтобы
посмотреть в твои глаза в тот момент, когда я тебя разорю. Мне хотелось
увидеть, как ты мучаешься, как рушится твой привычный мир, в котором ты был
королем. Я-то хорошо знаю, что такая жизнь для тебя не жизнь, ведь ты остался
ни с чем. Тебе сейчас паршиво, Андрей. Я представляю, как тебе паршиво. Я
смотрю в твои потерянные глаза и не испытываю особого наслаждения. Только не
думай, что мне жаль. Мне просто паршиво оттого, что это закончилось и мне
теперь не к чему стремиться. Я никогда не желала твоего физического конца,
только морального. Сегодня я его получила. Тебя больше нет. Ты – никто. Ты по
уши в долгах, и у тебя нет никаких перспектив.
– Вероника, ты хоть понимаешь, что ты натворила? –
Голос Андрея дрожал, но все же в любой момент мог перейти на крик. – Я же
тебя любил. Я же тебя искал. И все же за то, что ты сделала, тебе придется
ответить.
Я напряглась и увидела в глазах Андрея какую-то мольбу.
Видимо, он хорошо понимал, что произошло, но никак не мог в это поверить. А
затем он поднял руку, чтобы залепить мне пощечину или просто меня хорошенько
ударить, но тут же опустил ее, потому что увидел, что на сцену спешно
поднимаются Сэм и Рик, в руках которых было оружие.
– Андрей, не стоит. Это профессиональные телохранители.
У них есть лицензия на оружие. Твое рукоприкладство здесь неуместно. Что ж, мне
пора. А ты гуляй. Это последняя вечеринка в твоей жизни. Больше тебе будет
нечем заплатить даже в столовой. Старайся побольше есть и пить, потому что
скоро ты будешь подыхать с голоду.
Андрей смотрел мне в глаза, но не видел в них испуга,
который ожидал увидеть. В окружении своих телохранителей я спустилась вниз по
ступенькам и направилась к выходу.
– Вероника! – донеслось мне вслед.
Но я не поворачивалась. В зале все зашумели и принялись
обсуждать то, что произошло.
– Вероника, стой, я стреляю!
Я остановилась, обернулась и увидела в руках Андрея
пистолет, направленный в меня. Сэм и Рик среагировали моментально, нацелив свое
оружие на Андрея.
– Немедленно брось оружие! – прокричал Сэм и
побагровел от злости.
– Милицию нужно вызвать! – закричал кто-то из
зала. – Вы что здесь устроили?! Сейчас все перестреляются!
И все же Андрей не убрал пистолет. Он стоял словно человек,
который лишился ума, и смотрел на меня безумными глазами.
– Вероника, я так тебя любил, – сказал он и
выстрелил.
Своим телом меня закрыл Рик, и пуля прошила его насквозь.
Следующим выстрелил Сэм, и Андрей словно подкошенный повалился на сцену. Я
закричала и бросилась к лежащему на полу Рику. Молодая жена побежала к лежащему
на сцене Андрею. В зале раздались громкие крики, и почти все гости в панике
достали свои мобильные телефоны и начали звонить в милицию…
Эпилог
Я еще раз ностальгически окинула взглядом город и сунула
билеты в Америку, свой и Сэма, в сумку. Рика не успели спасти. Он скончался по
дороге в больницу. Андрей умер сразу, прямо на сцене.
Мы сидим с Сэмом в каком-то кафе и молча пьем чай. Я уже
успела договориться о том, чтобы тело Рика перевезли на его родину. Я вертела в
руках полупустую чашку чая и испытывала странное чувство. Я вдруг ощутила, что
прошлое меня отпускает. Оно уходит куда-то вдаль, в темноту, чтобы больше
никогда меня не тревожить. Я не хотела больше возвращаться к плохим
воспоминаниям. Нужно, чтобы воспоминания не вызывали горечь, а только улыбку.
Нужно вспоминать только то, что действительно было хорошо, и настраивать себя
только на положительные эмоции.
– Рик был очень хорошим мужчиной. – Я посмотрела
на Сэма и почувствовала, как на глаза накатились слезы.
– Он был очень хорошим другом, – мрачным голосом
произнес Сэм.
– Ведь это я во всем виновата.
– Не виновата. Он погиб при исполнении. Жаль, что он не
погиб у себя на родине.
Я кивнула головой и подумала, что Америка – это же ведь не
только родина Рика, это теперь и моя родина тоже. В Америке я уже почти как
дома. У меня даже манеры и привычки появились американские. Для меня теперь
немыслимо пить воду без льда, и я доверяю только кредитным карточкам, которых у
меня целая куча в дорогом бумажнике из крокодиловой кожи. И даже машину я вожу
по-особому – по-американски.
