– Обезез… обезболивающее, – еле слышно смог я пробормотать со второй попытки, сплевывая идущую горлом кровь и борясь с застилающей сознание пеленой боли. – Неважно какое, запрещенное, токсичное, вызывающее привыкание с первой дозы или даже проклятое, только действенное, быстро! Если вживсчас… Если выживу сейчас, потом регенерирую любые повреждения.
В распахнутые челюсти немедленно затолкали с полдюжины каких-то таблеток, начавших с шипением испаряться прямо на языке. Их пары как будто напрямую попали в мозг, за считаные секунды вычищая его от всяких посторонних примесей и оставляя лишь кристально чистое сознание. А если подумать хорошенько, в ковене наблюдается явный дефицит руководящих кадров. Тут же и умение командовать присутствует, и боевые навыки – раз здесь и сейчас на операцию пошел – имеются, да и мозги в черепушке явно не только место занимают. Пора искать себе толковых подчиненных, заменяя чародеев, съеденных живым артефактом, пристукнутых во время неудавшейся смены власти или сразу после, ну, или просто откочевавших от источника таких потрясений куда подальше. Ладно, это все потом, а какова у нас оперативная обстановка?
Схватка разворачивалась с переменным успехом. Тьма, сдержавшая мой удар и до поры до времени скрывавшая и защищавшая хозяев подземелья, рассеялась почти без следа, лишь в паре мест у земли лениво колыхались ее отдельные клочья, тормозя наступивших в эту субстанцию, словно жирная липкая грязь. У противоположного конца амфитеатра Вторун вместе с парой своих подчиненных, отпрыском и десятком то ли послушников, то ли паладинов – правильно идентифицировать их знаки различия, нанесенные прямо на латы, я так и не научился – блокировал призванную вампирами змееголовую особу, окружив ее кружочком радиусом эдак метра два, внутри которого бушевал чистейший свет, режущий глаза при прямом взгляде. Их охраняли штук двадцать жрецов и магов во главе с Фильери, обращавших в прах всех, кто пытался к ним приблизиться. Барьер, который установили служители светлых богов, изнутри, с темпом и настойчивостью дятла, долбили новым зеленым дротиком и время от времени поливали кислотно-желтой гадостью, брызгавшей из раскрытой в шипящем крике ярости пасти. Два трупа, лежавшие у тонких девичьих ног призванной сущности, похожей сейчас на вырезанную из чистой тьмы уродливо-прекрасную статую, показывали, что поймать ее в эту ловушку было далеко не просто. А длинная, похожая на алебарду штуковина, покоившаяся в кучке пыли, тлеющих костей и рваной черной одежды, расположенной там же, могла свидетельствовать об опасности волшебства, созданного представителями церкви за счет дарованных им свыше сил. Во всяком случае, для вампиров, так как алебарды ни у кого из идущих с нами в руках я не видел. Кстати, если тварь, прекратившая размахивать оружием и пытающаяся в прямом смысле слова попробовать не дающую ей добраться до людей преграду на зуб, и в родстве с кобрами, то явно с саблезубыми. Как у нее такие клыки, каждый едва ли не в руку длиной, во рту-то помещаются, а? Складные они, что ли?
Остальное пространство битвы теперь представляло собой настоящий хаос. Неровная линия паладинов, находившаяся метрах в десяти впереди, зияла многочисленными прорехами и прорывалась рассыпавшимися по помещению чудовищами в обе стороны. Правда, на клинках представителей святого воинства уже нашли свою смерть многие вампиры и оборотни, трансформировавшиеся в наиболее удобный для битвы, с их точки зрения, облик и выглядевшие кто во что горазд. Высшие кровососы вообще отличались весьма высокой вариативностью своего тела, лишь немного недотягивая до полноценных метаморфов, а потому дополнительной парой конечностей в виде крыльев, временами больше похожих на руки, как у старейшины, шерстью по телу или там широкой улыбкой, позволявшей открыть пасть на девяносто градусов для более удобного укуса, они никого не могли удивить. А уж о такой мелочи, как шикарные когти на руках и ногах в дополнение к клыкам, и заикаться не стоило. Иные вервольфы, застывшие на середине смены облика в форме, позволяющей и перемещаться на двух ногах, и откусить противнику голову, обладали куда более скромным естественным оружием. Дети ночи бегали по стенам, чтобы зайти в тыл людям, летали, швырялись заклинаниями или какими-нибудь метательными предметами в виде ножей, топоров и даже молотов.
Отдельной группкой сражались длинными, слегка изогнутыми мечами шесть или семь кровососов, окутанных тьмой, с успехом заменяющей им латы и вполне успешно противостоящей оружию паладинов и чарам боевых магов. Единственные из наших противников, кто сделал ставку не на скорость и ловкость, а на грубую мощь (ведь даже присутствующие здесь оборотни, существа, по единодушному мнению всех, кроме них самих, не слишком умные, особенно в звериной ипостаси), пытались за счет своей скорости движений, далеко превосходящей человеческую, сделать выпад когтистой лапой или зубастой пастью и отскочить на безопасную дистанцию от противника, чтобы избегнуть ответного удара, а не сходиться с врагом лоб в лоб, наплевав на сохранность собственной тушки. Помнится, встречался я с одним типом, использующим подобную версию магической брони, страшный был противник. Особенно когда сдох. Судя по уровню грязи, обнаружившемуся на его теле, лишившемуся покрова чар, не мылся он лет двадцать и пах потому соответствующе. Интересно, эти такие же вонючки?
Маги и жрецы, не занятые сдерживанием призванной сущности, расположились у входа в амфитеатр, где к ним, по крайней мере, со спины, не могли подобраться, и вели артиллерийскую поддержку наших бойцов ближнего боя, отвечая на малейшую попытку к себе приблизиться или запулить в нашу сторону какой-нибудь дрянью массовыми ударами собственных чар. Вернее, занимались этим в основном первые, а почти все вторые замерли в молитвенных позах возле множества непонятно откуда появившихся раненых, тем не менее получивших недостаточно серьезные повреждения, чтобы сразу отправиться на встречу с богами. Судя по громкой ругани исцеляющихся, их попыткам расползтись в стороны и на глазах смыкающимся ранам вместе с останавливающейся кровью, если битва не кончится минут за пять, то они вернутся в строй. И тогда тем, кто их покалечил, и, возможно, заодно и тем, кто наспех лечил, пренебрегая обезболиванием, придется солоно.
Прямо у меня на глазах тройка вампиров, до того без всяких крыльев беспорядочно носившихся между полом и потолком, уворачиваясь от зенитного огня и, в свою очередь, метая какие-то чары, едва видимые в обычном спектре, но заставляющие дрожать и рассыпаться воздвигнутые на их пути магические барьеры, на создание которых энергии не жалелось, неожиданно составили пирамиду, а потом тот из них, кто оказался на плечах двух других, развел в стороны руки, и между ними начало медленно образовываться облачко грязно-белого тумана с чем-то вроде фиолетового ядра в центре. От одного взгляда на эту штуку на душе почему-то становилось крайне мерзко, а в голове начинал звучать вроде бы едва слышный, но ужасно отвлекающий шепот. Его группа поддержки подбадривающее хрипела, корча жуткие гримасы, чему немало помогала стремительно разлагающаяся плоть их лиц, но довести до конца свое волшебство группе воздушных акробатов так и не удалось. Практически все чародеи, толпящиеся у выхода в амфитеатр, вскинули руки, глаза, жезлы или посохи, в общем, спустили курок, и вал боевых заклинаний оставил от троицы назойливых детей ночи лишь кровавые ошметки да частично обрушившуюся лестницу наверх. Упс, а до этого момента я ее как-то и не замечал. Думал, тут все либо летать умеют, либо по вертикальным гладким стенам карабкаться вынуждены научиться. Правда, униточжение вражеских колдунов стоило нам собственных потерь. Пользуясь затишьем в обстреле, к импровизированному лазарету пробился десяток оборотней, прорвавших оцепление ценой нескольких дырок в боках и спине, и прежде чем их успели уничтожить прицельным кинжальным огнем или, по старинке, мечами (даже умирающие паладины оставались способными дать по морде разинувшему на них клыки чудовищу), твари изрядно сократили число излишне увлекшихся процессом исцеления чужих ран жрецов.
