Часть 1. 1989—1991
Ричард Г. Нунан, 54 года, представитель поставщиков электронного оборудования при хармонтском филиале Международного Института Внеземных Культур
Швейцар в холле невзрачного здания с неприметной вывеской «Юридическая контора Корш, Корш и Саймак», как обычно, клевал носом. Ричард Г. Нунан неодобрительно покачал головой и взбежал по лестнице на второй этаж. Привычно принюхался к стойкому, не выветрившемуся за многие годы запаху, поморщился, подосадовал, что природу этого запаха так и не сумел определить, и попылил по тёмному, крытому прохудившимся ковром коридору.
В приёмной старательно стучала по клавишам блондинистая секретарша. Ричард попытался вспомнить, как же её зовут, не вспомнил и приветливо помахал ручкой.
– У себя? – понизив голос, заговорщицки спросил он.
Секретарша кивнула, и Ричард посеменил в кабинет. Господин Лемхен был у себя. Его прямоугольное генеральское лицо при виде визитёра привычно собралось в складки и приняло неопределённое выражение, означавшее то ли приветливую улыбку, то ли досаду от того, насколько господину Лемхену всё обрыдло.
– Присаживайтесь, – небрежно предложил господин Лемхен. – Располагайтесь.
Ричард устроился на краешке неудобного громоздкого стула для посетителей и приготовился к обычной малоприятной рутине. Ежемесячные отчёты перед начальством удовольствием были весьма сомнительным. Учитывая начальственный нрав – в особенности.
– Должен сказать, – медлительно проговорил господин Лемхен, – в кои-то веки я вами доволен.
От удивления Ричард сморгнул и едва не переспросил, не ослышался ли. Доволен господин Лемхен бывал, разве что когда кого-нибудь из коллег понижали в должности или увольняли в отставку.
– Да-да, – кивком подтвердил хозяин кабинета. – Утечка материалов из Зоны практически прекратилась, за последние полгода поток, можно сказать, почти иссяк. Я, правда, не уверен, что причиной тому именно ваша деятельность.
Удивление враз прошло. Ричард почувствовал даже некоторое облегчение от того, что неожиданная благосклонность начальства сменилась привычным недовольством. Конечно, так тебя и растак, моя деятельность ни при чём. Псу под хвост нужна эта моя деятельность. Хабар перестал утекать налево сам по себе, эдак тебя и разэдак. Сталкеры внезапно синхронно помутились умом и решили пожить в тюрьме, свобода им, туда их растуда, поднадоела. И, разумеется, никакой Ричард Г. Нунан и рядом с этими событиями не стоял.
– Вам виднее, – вслух сказал он, демонстративно разглядывая чёрные казённые портьеры на окнах.
– Разумеется, – согласился господин Лемхен. – Разумеется, мне виднее. Итак, материалы противнику больше не поступают. Ни из нашей Зоны не поступают, ни из других. Сталкеры поумирали. Те, что не поумирали, упрятаны за решётку. Те, что не упрятаны, отошли от дел, а молодые, как обычно, никуда не годятся. Так?
– Допустим, так, – согласился Ричард осторожно.
– Допустим-допустим. А кстати, как с ними обстоят дела, со сталкерами?
Ричард вздохнул и скучным размеренным голосом принялся излагать:
– Стервятник Барбридж, как вы наверняка помните, ненадолго пережил сына. Рыжий Шухарт в тюрьме. Носатый Бен-Галеви, Курёнок Цапфа, Креон Мальтиец в соседних с ним камерах. Карлик Цмыг женился на Дине Барбридж, так что ему теперь, – Ричард хохотнул, – не до Зоны, за женой бы углядеть. Кого я ещё позабыл?
Господин Лемхен раскрыл лежащую перед ним пузатую папку и сверился с её содержимым.
– Ну а как поживает Гундосый Гереш? – небрежно осведомился он.
– Один из немногих действующих сталкеров, – в тон начальству ответил Нунан. – Хабар через Мосла сбывает мне. Правда, хабара не много. Есть ещё пара-тройка из новых: Лохматый Батчер, Прощелыга Мартен, потом этот, как его… Киприот Сатырос. Тоже сбывают мне и тоже не много, можно считать, ничего.
– Понятно. А скажите-ка мне, Ричард, вам не приходило в голову, что приток материала прекратился не оттого, что сталкеров поприжали, а те, кого не поприжали, разучились работать, а попросту потому, что шкатулочка-то не бездонна?
– В каком смысле? – растерянно переспросил Ричард.
– Да в самом прямом. Вы, с позволения спросить, «Доклады Института Внеземных Культур» изучаете?
– Изучаю, конечно, – соврал Ричард. – С регулярностью.
– Плохо, значит, изучаете. По мнению наших героических учёных, ведущих заметьте, ресурс хармонтской Зоны на настоящий момент практически выработан. А проще говоря, всё, что можно оттуда вытащить, уже упёрли. Остались лишь запрещённые для изучения материалы: «студень» этот, как его, мерзкий. «Пух», «зелёнка», что там ещё есть?
Ричард вытащил носовой платок и промокнул внезапно вспотевшую лысину.
– Вы хотите сказать… – неуверенно начал он.
– Да я, по сути, уже сказал. Орден вы свой получите, представление я подписал. Не исключено, что получите и повышение. Но вот деятельность ваша в Хармонте подходит к концу, Ричард. Платить вам здесь баснословную зарплату становится несколько нерентабельно, вы согласны? Тем более, используете вы её явно нелучшим образом. Это ваше заведение, – господин Лемхен поморщился, – которое, собственно, публичный дом. Мне, знаете, несколько даже неудобно, что мой сотрудник и подчинённый – хозяин борделя. Нет, я, конечно, понимаю, что весёлый дом с девочками у вас для прикрытия. Однако можно было бы подобрать что-нибудь поприличнее, вы не находите? Лавку какую-нибудь там, парикмахерскую, сапожную мастерскую…
Вот оно как, отстранённо разглядывая потолок, думал Нунан. Надо же… Старый боевой конь стал не нужен. А я даже позабыл как-то о такой перспективе. Обвыкся уже здесь, прижился, врос в этот город, дом вон зачем-то купил. Повышение… Да подотрись ты своим повышением, кому нужен спецагент, которому уже как следует за пятьдесят, пускай он и с неоценимым опытом.
– Спасибо, – сказал Ричард вслух. – Орден – это прекрасно. Я буду носить его, не снимая.
Он поднялся и, не прощаясь, двинулся на выход.
– Постойте! – рявкнул в спину господин Лемхен. – Я вас ещё не отпустил. И не уволил. Пара месяцев у вас есть. Может статься, даже три месяца. Успокойтесь, поберегите нервы, съездите в отпуск.
– В отпуск? – механически повторил Ричард. – Какой уж там отпуск.
– Да самый обыкновенный. Сколько вы здесь сидите безвылазно? Пятнадцать лет? Вот-вот. Съездите куда-нибудь, развейтесь, потом вернётесь, подготовите к сдаче дела, тем более, дел осталось не так много. Незаменимых, знаете ли, у нас нет. С рекламациями как-нибудь справится секретарша, а в борделе, думаю, девочки обойдутся без вас.
Пинок под зад, тоскливо думал Ричард Г. Нунан, медленно ведя «пежо» по центральным хармонтским улицам. Вот и мне достался пинок под зад. Что же теперь делать, а? Продать дом, обстановку. Продать «Пять минут», заведение прибыльное, от покупателей отбою не будет. И убраться отсюда к чертям, туда, где о спецагентах люди читают в книжках, а не называют их друзьями, доверяют им и садятся потом в тюрьму. Туда, где неоткуда вынести Золотой шар, где вообще нет никаких шаров, кроме разве что бильярдных. И где не надо называться чужим именем, не надо жить по легенде, не надо напиваться вдрызг с лихими людьми, которые считают тебя другом и ведут себя с тобой как с другом. И которые, если узнают, кто на самом деле их друг, то прожить тебе позволят, может быть, минут пять.
