Ян упрятал пистолет в поясную кобуру.
– Бывало, – буркнул он. – Будь я однажды при оружии, по-другому всё могло обернуться. Ладно, сейчас не тот случай. Война, так её и растак.
– Война нехорошо, – подтвердил Китаец Ю и перекинул через плечо ремень от пистолета-пулемёта Томпсона. – Моя мало-мало стрелять.
Чероки критически осмотрел низкорослого плосколицего стрелка.
– «Мало-мало», – передразнил он Китайца. – Ты бы ещё миномёт с собой прихватил.
– У моя нет миномёт, – серьёзно ответил Китаец.
– Ладно, пошли.
Границу кольца пересекли с первыми солнечными лучами.
– Вот дрянь, – зло сказал Ян, сшибив носком ботинка алую маковку со стебля. – Сколько же народу из-за этого гада положили. Жаль, не добрался я до него в своё время.
– Какого гада? – осведомился Чероки.
– Да есть тут один, – Ян презрительно плюнул в маковое поле. – Душа общества. Ладно, Китаец идёт первым, ты, Чероки, за ним. Я замыкаю. Двинулись.
Китаец Ю поправил на плече ремень от «томми-гана» и, неспешно ступая короткими, кривыми, в широких шароварах и сапогах по колено ножками, пошёл по направлению к хребту.
– Сколько за него могут дать? – спросил Чероки. – За «магнит».
– Моя не знать, – не оборачиваясь, ответил Китаец. – Но моя много торговаться.
«Шевелящийся магнит» нашёл он. Но взять не сумел, хотя выходило, по его словам, что забрать «магнит» будет попроще, чем давешние «гремучие салфетки».
К подножию пика Хеви подошли, когда солнце подбиралось к зениту. По пути обогнули с полдюжины «комариных плешей», переждали поток «зелёнки» и дважды падали на землю ниц, пропуская «Весёлый призрак». У подножия наскоро перекусили и тем же порядком двинулись вверх по склону к Чёртову ущелью.
– Дальше моя не ходить, – сказал Китаец Ю, добравшись до здоровенного и корявого, словно расколотый зуб, валуна. – Моя здесь оставаться.
Ян поравнялся с Китайцем и остановился, изучая предстоящий маршрут. В тридцати шагах вверх по склону начинался спуск в расщелину. О спуске шла дурная слава. Поговаривали, что из отверстия в земле наносит на склон «зелёнку», а по-над трещинами клубится «жгучий пух». «Шевелящийся магнит», по словам Китайца, лежал на самом дне.
Ян оглянулся, махнул Чероки и миг спустя поймал острое, шарахнувшее по сердцу ощущение опасности. Ян застыл. Медленно поворачивая голову, обшарил взглядом местность. Опасности не было: земля и земля, каменистая, потрескавшаяся на солнце. Ощущение, однако, не отпускало, оно сдавливало грудь и отзывалось резкой неприятной болью в висках.
– Что с тобой, Джекпот? – приблизился и встал в двух шагах за спиной Чероки.
Ян не ответил. Он снова прочесал местность пристальным взглядом, на этот раз ещё медленнее, по дюйму. Опасности не обнаружилось.
– Стоим на месте, – сказал Ян тихо. – Не шевелимся.
Прошла минута, другая. Пятая. Ощущение опасности то стихало, то возрождалось с новой силой, и ничего не менялось в однообразном, унылом, мёртвом ландшафте.
– Ладно, – сказал, наконец, Ян. – Держись от меня в двух шагах, – велел он Чероки. – Тронулись.
Они тронулись. Всякий раз, когда переставлял правую ногу и подтягивал к ней левую, Ян замирал и прислушивался. Ощущение опасности с каждым новым шагом нарастало, множилось, сердце гулко билось с размаху о рёбра, словно собиралось их расколоть и улететь, наконец, из грудной клетки. Шаг. Ещё шаг. Десять шагов. Пятнадцать. На двадцатом ощущение опасности стало нестерпимым. Застыв, Ян до боли в глазах всматривался в уступ, за которым начинался спуск. Он едва боролся с отчаянным желанием рвануть туда сломя голову и скрыться от неведомого. И когда Ян желание это подавил и уже занёс ногу, собираясь сделать новый шаг, он лопатками, затылком, позвоночником поймал резкое движение за спиной.
– Ложись! – выкрикнул Ян и в падении метнулся вперёд.
Треск пулемётной очереди разрезал, раскроил горную тишину. Пули зачеркнули Чероки от плеча к бедру, индеец, распластав руки, рухнул лицом вниз. Ян не успел сообразить, что произошло, за него понял это и принял решение инстинкт сталкера. Ян перекатился, рванулся с земли к уступу. Очередь прошила грунт в том месте, где он только что находился, а мгновением позже Ян в отчаянном, немыслимом броске швырнул себя через уступ и покатился по крутому склону вниз, в ущелье.
Он грянулся головой о гнутый, словно волчий клык, камень почти у самого дна. Мир, накренившись, обрушился на него, опрокинул и стал истязать болью. Корчась от неё и чудом удерживая сознание, Ян заставил себя ползти. Боль ярилась в нём, раздирала каждый дюйм избитого, изрезанного о камни тела, но инстинкт сталкера, тот самый, что позаботился о нём минуту назад, гнал и гнал Яна вперёд. Он заполз, наконец, за камень, перевернулся на спину, зашарил по поясу и неверными, трясущимися руками расстегнул кобуру. Стиснув обеими ладонями рукоятку «Глока», заставил себя повернуться на бок. Пули рвали гнутый, похожий на волчий зуб камень, выбивали из него крошку, но Ян не обращал внимания. Из последних сил он сместился на десяток дюймов правее. Кровь заливала глаза и не давала прицелиться в мутное, маячащее двумястами футами выше плоское раскосое лицо. Тогда Ян, вскинув «Глок», стал палить наугад перед собой и вверх, пока не израсходовал магазин. Пистолет выпал у него из ладони, и сознание сгинуло прочь.
Когда он очнулся, было уже темно. Боль мгновенно вспыхнула в нём, и несколько минут Ян лежал неподвижно, стараясь её превозмочь. Удавалось это с трудом, тогда он стиснул зубы и рывком перевернулся с бока на спину. Заорал от взорвавшейся мины в правом колене. Трясущейся рукой дотянулся до него. Едва касаясь, ощупал вывернутую под неестественным углом ногу.
Вот и всё, подумал Ян, удостоверившись, что нога сломана, а значит, выбраться он не сможет. С полчаса лежал на спине, закусив губу и неотрывно глядя на рассыпанные по небу звёзды. Затем собрал воедино остатки воли, повернулся и попытался, цепляясь за камень, встать на левую, уцелевшую ногу. С третьей попытки ему это удалось, а потом неудачное движение опрокинуло его навзничь и вышибло сознание вон.
Пришёл в себя Ян, когда стало уже светло. Вновь поднялся, вцепился в верхушку спасшего ему жизнь камня и осмотрелся. С трёх сторон ущелье зажимали отвесные стены. С четвёртой был склон, по которому он вчера скатился. Минут двадцать Ян, напрягая зрение, разглядывал склон. «Жгучий пух» струился из трещин, словно сигаретный дым. Тонкий ручеёк «зелёнки» петлял между камнями. Ян не мог понять, как он уцелел, не вляпавшись ни в то, ни в другое. Так или иначе, даже если не угодить ни в «зелёнку», ни в «пух», взобраться на склон на одной ноге нечего было и думать. Ян неловко опустился на левое бедро, лёг плашмя и, подволакивая сломанную ногу, превозмогая боль, пополз. Ему удалось даже, хватаясь за выступы и камни, подтянуть тело вверх по склону на пять или шесть футов. Дальше начинался отвесный участок, и преодолеть его не было ни единой возможности. Ян закрыл глаза и медленно сполз по склону на животе. Отцепил от пояса флягу, взвесил в ладони. Фляга была почти полная. Дня на три, понял Ян, максимум на четыре, потом всё.
