Вот где нам еще могли бы помочь пакали! Перенестись прямо отсюда к мосту вместе с «Уралом» – это было бы просто здорово. К сожалению, этот способ мог сработать лишь в том случае, если бы оба зеркальных артефакта остались на берегу. Но когда один из них находился с нами, ничего бы у нас не вышло. Или вышло бы, но не так, как нужно. К тому же аль-Наджиб опасался, что перенос того, кто уже пострадал от некорректной телепортации – плазмодемона, – мог завершиться для нас катастрофой. Проделывать такое было бы все равно, что десантироваться с самолета, зная, что ваш парашют имеет серьезный дефект и может не раскрыться.
Возвращаться за «Доджем» было некогда. Не разворачиваясь, мы проехали через тоннель и сразу свернули налево – на улицу, идущую вдоль железной дороги. Она являла собой ближайший путь к мосту Утопленников. Движения на ней практически не было – улица упиралась в берег и заканчивалась тупиком. Лишь где-то за километр до реки имелся поворот налево, выводивший к железнодорожному переезду. За ним находился окруженный высоким забором комбинат леспромхоза. Но там сейчас вряд ли что-то происходило, а иначе нам навстречу попалось бы куда больше машин.
Проблемы начались до того, как мы достигли вышеупомянутого поворота. Все было тихо, когда вода в цистерне вдруг булькнула. Да с такой силой, что это услышали и мы с Бледным, и сидящие в будке Кальтер с Гробиком. Конечно, мы знали, что там происходит, однако не думали, что это начнется так скоро. А бульканье между тем продолжилось, и, когда мы свернули к переезду, из цистерны доносилось уже безостановочное бурление.
«Зеркальный пакаль отбросит плазмодемона к начальному этапу его развития, но не остановит наращивание его мощи, – предупреждал нас аль-Наджиб. – Если ему не помешать, вскоре он полностью восстановит силы и продолжит бесчинства. Возможно, если обессиленного Отшельника сразу же бросить в воду, это его убьет. Но если воды окажется мало, он, скорее всего, вырвется из этой ловушки».
Воды у нас действительно было мало. Мы убедились в этом, когда из-под крышки люка стал прорываться пар. Бурление в цистерне усилилось настолько, что теперь «Урал» дрожал не переставая. Нас трясло еще и потому, что, въехав на переезд, мы свернули на железнодорожную магистраль и помчались к мосту самой короткой дорогой, которая только существовала: прямо по рельсам! Что ни говори, а поездочка выдалась запоминающейся. И чем дальше, тем все более разухабистой она становилась.
Пожарная цистерна не являлась паровым котлом и не была рассчитана на такую нагрузку. Вскоре швы на ней стали расходиться, кипяток со свистом вырывался наружу, и вот уже «Урал» несется по железной дороге в клубах пара, словно натуральный паровоз. Но это было и хорошо. Пускай в бочке появляются мелкие дыры – через них сбрасывалось избыточное давление. Каждая такая брешь отсрочивала взрыв, который рано или поздно, но случится, поскольку сила Отшельника с каждой минутой возрастала.
Мощный движок позволял «Уралу» прыгать по шпалам и перескакивать через рельсы без особых усилий. И когда мы наконец увидели мост, даже я вслед за Бледным не удержался от радостной брани. И наши товарищи на берегу наверняка тоже радовались – вряд ли они проморгали движущуюся к мосту машину, за которой тянулся густой паровой шлейф.
На самом деле, конечно, радоваться было еще рано, ведь впереди нас ожидала не менее важная и куда более опасная работа.
В музее не было информации, успел ли по мосту Утопленников проехать хотя бы один автомобиль прежде, чем мост был взорван на заре автомобильной эры. Если не успел, значит, честь таких первопроходцев выпала нам. Хотя и мы не могли полноправно считаться таковыми, поскольку не пересекли реку, а остановили машину посреди моста. После чего выскочили из нее и припустили во все лопатки в сторону берега.
Стоя на месте, «Урал» продолжал ходить ходуном. Теперь – исключительно за счет кипящей в цистерне воды, а также пытающегося вырваться наружу Отшельника. Судя по всему, он уже разодрал «смирительную рубашку», которую мы на него надели. А, значит, еще немного, и он пробьет стену своей темницы. И когда это случится, на город вновь обрушится огненный кошмар. И первыми, на ком плазмодемон сорвет злобу, будем, естественно, мы.
– Ты не забыл о последнем пункте нашего договора? – поинтересовался у меня на бегу Кальтер. – Надеюсь, он все еще в силе? Если да, сейчас самое время сдержать обещание.
– Да, в силе, – с неохотой признал я. Не все детали плана Безликого были мне по душе. Особенно этот так называемый «последний пункт». Он не давал мне и моей команде никаких преимуществ – напротив, вынуждал нас пожертвовать кое-чем ценным. Но идти на попятную, а тем более сейчас, было поздно. Да и Кальтер, в свою очередь, тоже готовился пойти на жертву, и тоже немалую, так что мы брали на себя обоюдные расходы.
Кальтер взял у меня то, что я ему обещал, и молча кивнул в знак благодарности. Ладно, поглядим, что у нас в итоге выйдет, и не окажемся ли все мы у одного большого разбитого корыта, а кое-кто при этом еще и мертвым.
Бросив машину с Отшельником, мы возвращались на берег, где у Крупье, как хотелось надеяться, все было готово к горячему приему горячего гостя. Но чтобы наш подарок ему оказался полным, недоставало всего одной, завершающей детали. Самой важной и взрывоопасной. И я все еще понятия не имел, каким образом Кальтер намерен ее раздобыть…
Глава 14
Верданди знала о том, что задумал Кальтер. Знала во всех подробностях. Он много чего скрывал от своей приемной дочери, но сегодня предпочел быть с ней честным до конца. Затеянная им авантюра сочеталась с таким риском, что ему не хотелось бы погибнуть, чувствуя себя перед Верой обманщиком. В конце концов, она была достаточно сильной, чтобы принять любую правду. Даже самую неприглядную. А потом смириться с этим и жить дальше – испытание, с которым Вера также справится.
Знала Верданди и то, что Кальтер не отступится от задуманного, несмотря на все уговоры. Только из-за нее он нанялся на службу в КВК и ввязался в эту игру. И сейчас Куприянов делал все возможное, чтобы Вера благополучно вернулась домой. Чего не случится, пока Отшельник не будет повержен. А убить его, избежав смертельной опасности, не удастся. Не Кальтер, а «серые» придумали эти правила, и ему оставалось лишь пользоваться на игровой арене всеми доступными средствами. Сегодня наилучшим оружием могло считаться лишь самое мощное. И тот, кому предстояло им воспользоваться, брал на себя огромные риск и ответственность.
Кальтер не привык избегать ни того ни другого, когда дело касалось жизни и смерти. Еще до объединения с отрядом Ирода дядя Костя предупредил Веру, что дальше у них не будет времени на долгие разговоры. И если она намерена ему что-то сказать или оспорить его решение, то либо пусть говорит сейчас, либо помалкивает и делает то, что должна.
Верданди в ответ лишь махнула рукой: хватит, наговорились уже. По ее мнению, проще было выдрессировать тигра, чем пытаться убедить дядю Костю сойти с тропы войны, когда он на нее ступил. Да и зачем убеждать? Сейчас он знал, что ждет его и Веру, если не убить плазмодемона, и другого пути, кроме этой тропы, для Кальтера не существовало…
