—Он лучший друг сутенёра, которого, к несчастью, сегодня
здесь нет. Ты не представляешь, сколько раз эта гнида меня насиловал и зверски
избивал! Сколько от этой твари мне пришлось натерпеться!!! Он же меня заставлял
кровью харкать, а один раз чуть не отправил на тот свет! Вот уж никогда не думала,
что буду иметь такое счастье пинать этого козла!
—А сколько раз эта тварь надо мной издевалась! –
крикнула вторая девочка и принялась пинать труп вместе с Ленкой.
—А мне он клок на голове вырвал и зажигалкой поджёг волосы
на лобке! Нелюдь! – закричала ещё одна и нанесла удар прямо по
лицу. – Сволочь! Гад! Подонок! Мразь! И как таких матери рожают?!
—Девочки, да что ж вы делаете?! Не шумите! Мы теряем
драгоценное время!
Поняв, что их не остановить и от их шума может очнуться
охранник на кровати, я повернулась и всадила ему пулю в грудь. А затем ещё одну
и ещё. Девчонки загомонили ещё громче, но я заставила их замолчать, показав
рукой на сторожку у ворот, где загорелся свет.
—Ну что, доорались?! Сбросили свои эмоции?! Что теперь
делать? Разбудили того, кто должен был крепко спать?
—Он сюда идёт, – вполголоса сказала Ленка и тут же
скомандовала:
—Гасим свет и прячемся кто куда может. Когда откроется
дверь, в доме должно быть тихо.
—А он сейчас включит свет и увидит труп. Что тогда
будет? – испуганно спросила одна из девочек, поднимая с пола пустую
бутылку. – Ударить по голове спящего – это одно, а человека с оружием
ударить невозможно.
Видно было, что у неё началась паника.
—Тихо, – приказала Ленка и крепче сжала в руке
пистолет.
—Ты только сама не стреляй, – попросила я её
шёпотом. – Предоставь это мне.
К тому моменту, когда в дверь постучали, в доме была уже
гробовая тишина. Я боялась только одного, что турчанка наверху может прийти в
себя. Она начнёт кричать и этим предупредит охранника из сторожки, что в
борделе бунт. Но, к счастью, на втором этаже было тихо.
Через несколько секунд послышался поворот ключа, и на
веранду вошёл здоровенный турок. Он держал пистолет и что-то громко говорил
по-своему. Как только он включил свет, я не раздумывая выскочила из-за тумбочки
и выстрелила. Турок покачнувшись, схватился за грудь, но тут в дело вступила
Ленка, влепив пулю ему в голову.
—О, чёрт! Я тоже попала, – радостно сообщила
она. – Это называется контрольный выстрел.
—Девочки, уходим! – крикнула я и направилась к выходу.
—Не нужно никого бить! Нам дорогая каждая минута. Я не
уверена, что убила турчанку, она может очнуться и кого-нибудь вызвать. Три
трупа – это слишком серьёзно. Уносим ноги.
Мы тут же открыли ворота и бросились прочь из этого
страшного места. Бросились, правда, громко сказано – обессиленные девочки еле
передвигались.
– Ты так хорошо стреляешь. – Ленка протянула мне
открытую бутылку водки, которую мы передавали из рук в руки, пытаясь притупить
страх и унять нервную дрожь.
– Я ж тебе говорю. Муж научил. Я сделала глоток:
– А закусить ничего нет?
—У Светки пакет с едой. Там хлеб, помидоры, лук и даже
немного колбасы. Где-нибудь сядем и перекусим. – А куда мы идём?
—Подальше отсюда. Когда обнаружат, что мы сбежали, нас
бросятся искать, – сказала я и оглянулась на идущую сзади всех Милку из
Молдовы.
Она трясла головой, как восьмидесятилетняя старуха. Смотреть
на неё было особенно больно.
—Может, добраться до какого-нибудь учреждения, где есть
телефон, и позвонить в полицию? Только вот никаких учреждений пока не видно.
Нужно было забрать хоть один мобильник у охраны.
—Это опасно. По телефону можно запросто вычислить, где мы
находимся.
—Тоже верно. Так как же нам связаться с полицией?
—Связываться с полицией нельзя. Там же три трупа, –
отрезала я.
—Вероника, ты спасла нам всем жизнь. Если бы не ты, мы бы
сгнили там заживо. Поэтому никто не собирается показывать на тебя пальцем и
говорить, что стреляла именно ты, – попыталась успокоить меня
Ленка. – Но нам по-любому придётся заявлять в полицию. Иначе как мы отсюда
выберемся? У нас ни денег, ни паспортов. А у девчонок ещё ломка в любой момент
может начаться. Всех нужно в больницу класть. Иначе сдохнем по одной. Так
шататься нельзя. Нас тогда ещё какие-нибудь торговцы в нелегальный бордель
засунут. Тогда уже точно не выберемся. Надо завтра же обратиться в полицию и
поехать к русскому консулу.
– Насколько я знаю, консульство есть в Анта-лье, район
Йеникапы, улица Парк-сокак, дом номер тридцать. Я когда отдыхать летела, этот
адрес на всякий случай запомнила, – взволнованно произнесла я. –
Только меня столько везде возили, что я даже понятия не имею, где мы хоть
приблизительно находимся.
– Консульство мы вряд ли найдём. Полицию найти проще, –
заметила Ленка.
– Мы пока багаж в аэропорту ждали, рекламу на турецком ТВ
видели. Худенький мальчик говорит на ломаном турецком: «Моя мама обещала
вернуться. Я её нигде не могу найти». «Вы не видели мою маму?» – вторит ему
девочка с грустными глазами. Оказывается, это социальный ролик, в котором дети
из молдавской деревни просят вернуть им маму, – вмешалась Светлана. –
Международная организация по защите эмигрантов развернула во всём мире кампанию
по спасению женщин из сексуального рабства. Там ещё рассказывали, что в Турции
каждая третья женщина, ставшая жертвой торговли людьми, является матерью. Это
совсем молоденькие девушки из Молдовы и Украины. Вон, как Милка. Ей двадцать, а
у неё в Молдове сынок остался, ему всего три годика.
– Мила, у тебя есть сын? – не поверила я своим ушам.
Девушка была такая тощая и измождённая, что выглядела сама,
как ребёнок. Вот только головой трясла, как древняя старуха…
—Ты так рано родила?
—Рано.
—А ребёнок-то знает, где ты?
—Знает, что уехала в командировку зарабатывать деньги. А в
результате ни денег, ни здоровья. Ребёнку даже игрушку не на что купить.
—Так вот, – продолжила Света, – там говорили, что
эта организация поможет всем, кто попал в беду. Мол, не все надежды потеряны.
Это всё на турецком было, но я хорошо его знаю. Я тогда сама не знаю, почему к
экрану прилипла. Словно предчувствовала, что это мне пригодится. Ещё там цифры
называли, сколько женщин освобождено из сексуального рабства, но заметили, что
жертв значительно больше. По их словам, Турция превратилась в международный
центр нелегальной проституции для женщин из бывшего Советского Союза.
