Мне глубоко наплевать, чем вы там собирались заниматься! Единственное мое желание — отхлестать вас по наглой самоуверенной физиономии! Убирайтесь отсюда немедленно, иначе я за себя не отвечаю! Лена заметила его напряженный взгляд и поспешила набросить на себя одеяло.
Неуловимым движением Алексей перемахнул к ней на кровать, ухватил за тонкие запястья, притянул к себе:
— Всякий порок наказуем, моя дорогая!
Он прижался к ее губам и, опрокинув на подушку, навалился горячей тяжестью. Лена принялась извиваться под ним, всеми силами пытаясь освободиться, но мужчина все сильнее вдавливал ее в постель. Его губы раздирали рот, а жадная рука откинула одеяло и скользнула между ног. Девушка была в отчаянии, слишком уж все смахивало на изнасилование, но, тем не менее, тело реагировало на его прикосновения совсем не так, как ей хотелось.
Ноги непроизвольно раздвинулись, и он стремительно вошел в нее. Лена застонала от ужаса: с минуты на минуту должен появиться отец, а тут такое творится. Алексей, приняв ее стон за одобрение своих действий, убыстрил темп. Кровать сотрясалась и ходила ходуном. Мучительные судороги пробежали по телу, и она почувствовала, что и он заканчивает процесс. Вместо привычной радости, она испытала горечь унижения и обиды. Грубый неандерталец растоптал ростки зарождавшегося в ней чувства, а ведь она была почти готова простить его после невольно подслушанного разговора.
Слезы потекли у нее по лицу. Алексей почувствовал неладное, оставил в покое ее рот. Слизнув с ее щеки слезинку, почти ласково спросил:
— Тебе не понравилось на этот раз? Может, повторим через некоторое время?
У Лены не осталось сил ни на сопротивление, ни на оскорбления. Бессильно откинув голову и руки, она лежала под ненавистным мужчиной и молча плакала, изредка жалобно, совсем по-детски, всхлипывая.
Алексей, не проронив ни слова, поднялся, заметил, что она тотчас же отвернулась к стене. Застегнув джинсы, прошел к себе в комнату, лег на постель прямо в одежде. Он долго лежал, глядя в потолок, прислушиваясь к тихим всхлипываниям за стеной.
Что же он опять натворил? Почему все идет наперекосяк? Отчего все лучшие намерения перерастают в отчаянную борьбу характеров, стремление во что бы то ни стало утвердить свое эгоистичное «я»?
Рядом с ней он не просто теряет контроль, а превращается в неуправляемое животное, над которым довлеют прежде всего самые низменные инстинкты, а не разум и чувства. Он никогда не подозревал, что настолько подвержен эмоциям и способен вести себя как тупая безмозглая скотина.
За всю свою жизнь он не оскорбил ни одной женщины, даже если они и заслуживали этого. Застав прежнюю жену с любовником, он только яростно сплюнул и ушел, не выслушав ни оправданий, ни объяснений. Отрубил все концы решительно и бесповоротно. И только ему одному было известно, сколько бессонных ночей провел, переживая вновь и вновь страшную и унизительную картину: когда-то любимая женщина в объятиях огромного, покрытого густыми черными волосами мужчины.
После этого он переспал не с одной женщиной.
Были среди них и более красивые, и более чувственные, и более опытные, чем та, что плакала сейчас за стеной. Но ни одна не возбуждала в нем такого почти патологического желания обладать, видеть постоянно рядом, слышать ее голос, ее смех, ощущать ее дыхание.
С изменой жены он перестал доверять женщинам и порывал с ними сразу же без колебания, как только замечал хотя бы малейший намек на желание узаконить их отношения. Что же такое необыкновенное углядел его друг в зеленоглазой девушке? Сергей был весьма осторожен в подобных вопросах и вряд ли бы рискнул променять свободу на смазливенькое личико. И любил ее Айваз, по словам Максима Максимовича, безумно. Видно, скрыто в ней нечто особенное, даже мать сумела разглядеть это, а он, как ни старается, до сих пор бродит в потемках. Неужели вожделение настолько замутило ему мозги, поработило сознание, что он просмотрел главное, самое важное, что изменило бы их отношения, заставило лучше понять друг друга?
Он прислушался. Всхлипы за стеной стихли, и ему нестерпимо захотелось прижать девушку к груди, приласкать, защитить от всех грядущих невзгод. Молчаливая луна долго играла с ним в гляделки, пока ей это не надоело и она не скрылась за тучами.
Вскоре пришел Максим Максимович. Прислушавшись к спокойному дыханию своих спутников, он улегся в постель и, немного поворочавшись, тоже уснул.
Глава 16
С учетом небольшой остановки на завтрак они двигались по тайге уже более восьми часов. Перекусив бутербродами с холодным мясом и чаем из термоса, путешественники продолжали все выше и дальше забираться в горы. Хорошо утоптанная тропа вела к подножию хребта, за которым и начинался наиболее трудный участок маршрута.
Лошади, мерно покачивая головами, шли дружно, без понуканий. Рано утром путешественники перегрузили снаряжение на флегматичных, выносливых животных. Они смело форсировали горные реки, цепко карабкались на скальные выступы, не скользили на каменистых осыпях. Путники шли налегке, оставив при себе висевшие на шее карабины. Чужие люди в тайге. Кто знает, чем грозит встреча с ними?
Лена шла впереди небольшого каравана, замыкал шествие Алексей. Он то и дело останавливался. Мощный армейский бинокль приближал вершины Агырлаха, и он еще раз убедился, что перевал почти полностью закрыт снегом.
Внизу же царила весна! Пахло холодной, чистой водой, пряными травами, только-только пошедшими в рост, мокрым снегом, грязные пятна которого проглядывали сквозь темнеющие ельники. Тайга дышала молодой, прозрачно-зеленой листвой. В долине черемуха и рябина уже отцвели, здесь же они едва набрали цвет. Из-под ног выбивались ярко-розовые венчики бадана, острые стрелки черемши. Май в тайге — время появления на белый свет детенышей маралов, косуль, кабарги. Медвежата начинают бегать за своими косолапыми мамашами. Птичьи гнезда полны разноцветных теплых яичек. Еще несколько ясных солнечных дней, и буйно потянутся вверх травы, зацветут кустарники и деревья.
Рогдай бежал рядом, изредка касаясь ноги хозяйки. Уши у него насторожен Резкие запахи дикой тайги будоражат, но пока не вызывают опасения, поэтому пес иногда позволяет себе пошнырять по близлежащим кустам.
Уезжали они из Привольного теплым, почти летним днем. Детвора бегала в легких футболках и шортах, женщины облачились в яркие летние платья.
Им же пришлось одеться сегодня достаточно тепло: в стеганые куртки, свитера, высокие резиновые сапоги, вязаные шапочки. Поутру шел пар изо рта, а на листьях и траве лежало тоненькое кружевное покрывало инея.
Уже давно скрылся из виду крошечный поселок биостанции. Тропа свернула вправо, пошла круче, и сразу стало труднее дышать. Взбираясь на щеку горы, они постепенно покидали дно долины, заваленное огромными камнями. Все чаще попадались участки мокрого снега. Шли гуськом, изредка покрикивая на лошадей, пытавшихся на ходу ухватить пучок молодой травы. Тропа, хорошо заметная на желтом суглинке, метнулась в кедровый лес. Очевидно, недавно прошла сильная буря, и здесь было много поваленных деревьев. Ветром выворотило многие кедры, при падении захватившие корнями огромные пласты земли. Повсюду лежал валежник, огромные обломки старых деревьев, «пол» кедрового леса покрывал зеленый влажный мох. Он поглощает все, что падает на землю. Он не терпит в соседях ни трав, ни цветов, не дает расти лиственным деревьям — поэтому в кедровом лесу все так однообразно, одноцветно. Разве только лучи весеннего солнца, проскользнув сквозь пушистые, густые кроны деревьев, скрасят скучный фон причудливым узором, сотканным из света и теней.
