– Мы требуем, чтобы немедленно восстановили на работе Людмилу Алексеевну. Мы не уйдем отсюда, пока ее не вернут в школу. Мы передали наши требования Евгению Александровичу, а он только посмеялся над нами и велел Полине Романовне вызвать наших родителей в школу и разобраться с зачинщиками.
– Ваша Людмила Алексеевна не имеет педагогического образования, – вылезла из-за спины Стаса Колыванова. – Сейчас мы нашли педагога и, естественно, предложили Ручейниковой уволиться.
– Мне неудобно, Полина Романовна, уличать вас во лжи, – девочка склонила голову и исподлобья посмотрела на директрису, – но мы знаем, по какой причине вы уволили Людмилу Алексеевну.
– Светлана! – ахнула Колыванова. – Тебе же экзамены сдавать…
– А вы не пугайте нас экзаменами, – встал рядом с девочкой высокий паренек. – Размахиваете ими, как дубинкой, хотя прекрасно понимаете, что районо не позволит вам завалить кого-либо из выпускников. Но я лично готов пожертвовать золотой медалью, чтобы Людмилу Алексеевну вернули в школу.
Ребята загалдели, зашумели, обступили милиционеров плотным кольцом, но Светлана подняла руку, и шум мгновенно стих. Девочка сделала шаг вперед, подошла вплотную к подполковнику. Теперь ей пришлось слегка закинуть голову, чтобы видеть его лицо, а он неожиданно для себя отметил, что у нее поразительного цвета глаза, ярко-зеленые со странно смотрящимися черными пятнами зрачков.
– Денис Максимович! Мы считаем, что именно вы стали причиной того, что Полина Романовна решила уволить Людмилу Алексеевну. Если бы вы не задержали ее вчера или хотя бы не оштрафовали, Полине Романовне не к чему было бы придраться, а так мы знаем, что она давно повод ищет…
– Как ты смеешь, Светлана, – вскрикнула Колыванова, – повторять этот вздор, да еще в присутствии милиции!
– Погодите, Полина Романовна! – довольно неучтиво прервал ее Дробот. – Мы вам еще дадим слово.
Директриса побагровела, но отошла в сторону и, присев на освободившийся стул, принялась со стороны наблюдать за развитием событий.
Светлана перевела дух, окинула взглядом обступивших ее одноклассников и продолжала:
– Полина Романовна давно сердится на Людмилу Алексеевну. В прошлом году по весне опергруппа заповедника поймала ее мужа и сына на браконьерстве. Все село знает, какой они штраф заплатили, и во многом благодаря тому, что Людмила Алексеевна на этом настояла.
– Светлана, я прошу тебя не возводить на меня клевету. Предупреждаю, это может плохо для тебя кончиться! – с явной угрозой в голосе произнесла Колыванова, но, заметив пристальный взгляд подполковника, отвернулась и сделала вид, что сморкается в носовой платочек.
Девочка, даже не повернув головы в сторону школьной начальницы, произнесла весьма язвительно:
– А как тогда объяснить, что шесть лет до этого вы не могли нахвалиться Людмилой Алексеевной, или она в последнее время стала хуже работать?
– Вчера ваша дорогая Людмила Алексеевна сорвала пять уроков биологии. И, посудите сами, разве может называться педагогом человек, оштрафованный за хулиганство? Кроме того, я повторяю это уже в двадцатый раз, мы нашли человека с педагогическим образованием.
– Что ж вы раньше его не находили? – с изрядной порцией яда в голосе справился черноглазый паренек, решивший пожертвовать золотой медалью.
– Его и искать не требовалось! Всю жизнь в библиотеке работает! – выкрикнул девичий голосок из толпы школьников.
– Вы, Полина Романовна, кого угодно готовы взять, даже тех, кто в школе никогда не работал, лишь бы от Людмилы Алексеевне избавиться! – поддержал ее паренек с низким, по-мальчишески срывающимся баском. – Библиотекарша подорожник от крапивы отличить не может, зато будет малышей ботанике учить…
– Ну, все! – прекратил базар подполковник. – Теперь я вчерне знаком с вашими требованиями. А сейчас прошу остаться тех, кому вы доверите провести переговоры со школьной администрацией в присутствии, допустим, меня и Евгения Александровича.
Ребята столпились вокруг Светланы, сомкнули головы, зашептались. Барсуков окинул взглядом собравшихся. Долговязого светловолосого парня, брата Ручейниковой, в приемной не наблюдалось.
Он подошел к дверям, ведущим в кабинет Кубышкина, нажал на ручку. Дверь не поддалась.
Из-за детских спин вынырнула Верунчик и угрюмо пояснила:
– Я его заперла, чтобы эта банда туда не ворвалась!
Барсуков и Дробот переглянулись. Стас молча протянул руку, взял ключи и передал подполковнику.
Светлана и ее черноглазый одноклассник подошли к Барсукову.
– Мы идем с вами, Денис Максимович! – Девочка с вызовом посмотрела на него и добавила: – Мы надеемся на вашу порядочность и справедливость, но, если вы не поможете, завтра мы поедем в город, в Министерство образования.
– Что ж, постараюсь оправдать ваше доверие в меру своих сил и возможностей, – слегка улыбнулся Денис и открыл ключом дверь в кабинет Кубышкина.
Разъяренный хозяин района вырос на пороге. Барсуков мягко подтолкнул его в глубь кабинета и бросил через плечо:
– Полина Романовна, поспешите, пожалуйста! Давайте постараемся обсудить сложившееся положение, пока Евгений Александрович не уехал на совещание.
– Я уже пригласил заведующего отделом образования. – Кубышкин прошел к своему столу и сел в глубокое кожаное кресло. – Надеюсь, Полина Романовна, он даст должную оценку всем этим событиям.
– Я требую, чтобы данный вопрос обсуждался без детей. – Колыванова нервно тискала в руках платок, лицо ее пошло красными пятнами, и она слегка дрожащими пальцами оттянула от шеи высокий ворот связанного из ангорки свитера.
– Мы не уйдем из кабинета, пока вы не выслушаете нас, Евгений Александрович! – Света шагнула из-за спины Барсукова. Но он придержал ее за руку.
– Никто не собирается вас выгонять, – сказал он спокойно и показал на стулья, стоящие у стены. – Присядьте пока. – И опустился на стул рядом с детьми.
Колыванова смерила его недовольным взглядом, дернула сердито плечом, прошла и демонстративно села напротив.
Барсуков склонился к Светлане и спросил:
– А приятель твой где же? Он что, не поддерживает вас?
– Славка, что ли? – Девочка вздохнула. – Поддерживает, но он брат Людмилы Алексеевны, и мы решили, что он не должен идти с нами. – И добавила еще тише: – Чтобы Полина нас потом не обвинила, что мы пошли на поводу его личных интересов. Она и так на него все время бочку катит. Это он тогда по весне ее сына и мужа первым обнаружил прямо на месте преступления, за разделкой марала.
Дверь кабинета распахнулась. Через порог перешагнул заведующий районо Ерахтин и, оглядев из-под очков собравшихся, прошествовал, слегка выпятив круглый животик, через весь кабинет и сел рядом с Колывановой.
Кубышкин прошелся по всей компании тяжелым взглядом и предложил:
