– Ты у нас кое-что оставил. То, что по праву принадлежит тебе.
Совсем расстегнув куртку, красиво изогнувшись точеным гибким телом, Ди достает с заднего сиденья знакомую компьютерную сумку. Открывает наружный карман, вытаскивает лист формата А4, протягивает.
«Расписка. Я, Владлен Эдуардович… настоящим подтверждаю, что безвозмездно передаю в дар… Артему… ноутбук «Делл» заводской номер… и смартфон айфон заводской номер…»
Подпись, дата. Число на день моего увольнения.
Диана дополняет:
– Там в сумке еще телефон и все документы на технику.
Неужели, чтобы сделать такой подарок, надо было сначала предать и обмануть? Усмехаюсь:
– А как же грант, Ди? Не думаю, что все это стоит двухсот тысяч долларов.
Я ждал отказа, скандала, позволяющего закончить заметно подтачивающий мою решимость разговор. Даже намеревался гордо оставить ей электронную технику, забрав лишь трудовую книжку с зарплатой. Но оказался совсем не готов к продолжению:
– Тут не все так просто, Артем. Согласно правилам, половина гранта зачисляется на счет организации и расходуется только на правозащитные цели. Так что мне досталась лишь половина. Претендовать на сто тысяч долларов…
Она грустно улыбнулась, неодобрительно покачала головой:
– Ты себе не представляешь, сколько пришлось приложить усилий, чтобы продвинуть твой проект. Да, он безупречен, но в нашем мире не все определяется качеством товара. Большую роль играют задействованные связи. Думаю, я все-таки заслужила свою половину от оставшегося. Это ведь будет справедливо? Ведь так, Артем?
Она намекает?..
– А пятьдесят тысяч долларов действительно твои. Так будет честно.
Пятьдесят тысяч?! Сумма просто не укладывается в голове. Сколько это в рублях? Полтора миллиона! Офигеть! Стараясь сохранить хладнокровное выражение лица, совсем теряюсь в захлестнувших эмоциях.
Ответ получился хрипловатым:
– Что ты хочешь?
– Чтобы все заработало, как раньше. Организация полностью парализована уже который день, без тебя вернуть жизненно необходимые данные не представляется возможным.
Почти не сомневался. Оказывается, я неплохой хакер.
Пятьдесят тысяч долларов манили неимоверно. Но после изучения всех «правозащитных» материалов, всей предательской изнанки «протестного» движения, после циничного обмана… Нет. Надо встать и уйти. Без подачек от врагов, но с чистой совестью. Глянув в лицо Ди, уже совсем собрался ответить отказом и распрощаться навсегда, как…
– И еще, Артем. Я понимаю, что причинила тебе большой моральный вред, который не измеряется в деньгах. Я ведь видела, как ты на меня смотрел… Знаешь, мне это очень трудно произнести… Такое я могу сказать лишь мужчине, превосходящему меня во всем… Настоящему победителю… В общем… Я хочу быть твоей. Ты этого действительно достоин.
В первый миг показалось, что я ослышался. Эта прекрасная, манящая девушка, это эротичное, неимоверно возбуждающее тело будет принадлежать…
Открыто и прямо глядя в глаза затягивающим, бездонным взором, она ставит точку в признаниях:
– Ты ведь не откажешься провести со мной сегодняшнюю ночь?
Мысли смешались в кучу. Горло окончательно пересохло. Судорожно сглотнув, пытаюсь найти подвох:
– В «секретной» комнате?
– Нет. У меня свой кабинет на втором этаже. Там в сейфе лежат твои пятьдесят тысяч долларов. И еще там удобный диван, а в шкафу чистое постельное белье. Я, как со своими предками в очередной раз разругаюсь, всегда в кабинете ночую.
Грустно усмехнувшись, Ди поясняет:
– Они до сих пор верят, что Советский Союз вернется.
Затронутая тема вызывает обвинение:
– С такими, как вы…
Девушка отрицательно качает головой:
– Артем, перестань. Это просто работа. Работа, за которую платят. И пусть ты считаешь ее грязной… Пойми: есть работа, а есть чувства. Такие, например, как я испытываю к тебе.
Тонкие ласковые руки плавно обхватили за шею, потянули… Попытавшись упереться, внезапно ощущаю под ладонями упругие полушария грудей. Испугавшись, отдергиваю руки, стараясь отстраниться назад. Остатков воли хватает на нерешительное:
– Я же тебе омерзителен?
С легкой улыбкой она отвечает:
– Победитель не может быть омерзителен. Он всегда вызывает только желание.
Наружу выходит самое болезненное:
– А возраст, Ди?
Улыбка становится игривой и зовущей, предвкушающей:
– Ты даже не можешь себе представить, чему способна научить молодого симпатичного парня любящая опытная женщина.
Все. Я захлебнулся чувственным поцелуем, утонул в нем безвозвратно. Обхватив, прижав к себе гибкое горячее тело, отдался бушующему в крови водовороту страсти. Какой там самоконтроль!.. Только бы не кончить прямо сейчас, удержаться на краю пика возбуждения. Боже, как я ее хочу!
Оторвавшись, переводя дыхание, раскрасневшаяся Ди ласково проводит пальчиками по моей щеке:
– Знай, милый – я умею быть благодарной.
Отчетливо понимая, что компьютерам правозащитников недолго осталось быть заблокированными, честно отвечаю:
– Я тоже.
* * *
Как и когда-то, она довезла меня до дома.
– Я жду тебя в десять вечера. Дверь будет открыта.
– А охранник?
– Отправлю по делам. Вернется на пост, когда мы уже будем в моем кабинете. И очень заняты.
Снова затяжной, неимоверно возбуждающий поцелуй. Стыдливо прикрывая компьютерной сумкой опять намертво вставшее колом «хозяйство», выбираюсь из машины.
– Я сегодня весь день буду думать о тебе.
С соблазнительной и чуточку развратной улыбкой она указала взглядом и добавила:
– Весьма впечатляющий размер, мой милый.
Замечание заставило смущенно покраснеть и помимо воли опустить глаза.
– До свидания, Артем.
– До свидания, Ди.
Только в подъезде удалось немного овладеть чувствами. С ума сойти! И как удачно совпало – маме сегодня к девятнадцати заступать на смену, поэтому ночь…
При мыслях о предстоящей ночи с Ди опять накатило отхлынувшее было возбуждение.
Весь оставшийся день я продолжал ощущать безумно притягательный запах ее духов и бороться с регулярно возникающей эрекцией. Компьютерная работа валилась из рук, не было никакой возможности сосредоточиться на дипломе.
Мама от души порадовалась полученным деньгам, хотя и высказала неодобрение увольнению. Но по телевизору уже прошло достаточно фильмов о сути «протестного» движения, поэтому нотации не оказались слишком длинными. В любом случае возвращаться на работу к правозащитникам я не собирался, да и Ди не предлагала.
