Я говорила… Говорила и говорила… Я умолчала только о том,
что моя мама всю свою жизнь любила отца, который постоянно от нее уходил, а
затем приходил вновь, и она его принимала. Они всегда создавали иллюзию
счастливой семьи, но то, что было в этой семье на самом деле, известно одной
мне. Папа тоже любил маму, но как-то по-своему. Он всегда возвращался к ней после
связей с другими женщинами и говорил о том, как сильно он ее любит. Этого я не
могла рассказать Дарье, потому что это было нашей маленькой семейной тайной,
которую я не хотела выносить на суд других людей.
– Ты в этом уверена?
– В чем?
– В том, что американцу в жизни твоей мамы не было
места.
– На все двести процентов. Своими подозрениями ты даже
как-то оскорбляешь любовь моих родителей. Моя мама – правильная, порядочная
женщина, для которой существовал только один мужчина – мой папа.
– Извини. Я ни в коем случае не хотела тебя обидеть.
Просто очень жаль…
– Почему жаль-то? Что у меня любящие мать и отец?
Правда, папы уже два года как нет на этом свете, но для мамы он всегда будет
жив, и она любит его, как прежде.
– Жаль, что ты не можешь оттяпать хотя бы маленький
кусочек наследства.
– Ой, Даша, не говори ерунды! Каким боком я могу
оттяпать то, к чему не имею отношения?
– Но она-то, Вероника эта, хоть поверила, что ты не
звонила ей с угрозами и не писала никаких писем?
– Мне кажется, это не очень ее волновало. Она собралась
в Турцию, а все остальное ее мало интересует.
Дарья вздохнула и нервно забила пальцами по крышке стола.
– И что ты решила?
– Я решила, что Вероника сумасшедшая. Мы с ней не
настолько похожи, чтобы я могла выдавать себя за нее. Если ее тетя заподозрит
неладное, ты только представь, что будет тогда… И вообще, пусть она знает, что
если она и купила Игоря, то это вовсе не значит, что она может купить меня
тоже.
– Браво! – захлопала в ладоши Даша. – Красиво
сказано! Но совсем не актуально для нашего времени. Твоя речь впечатлила бы
кого угодно, но только в советские времена, а сейчас она кажется какой-то
бестолковой и даже, если хочешь знать, глупой. Кому и что ты хочешь доказать,
как ты говоришь, своей непродажностью?
– Я никому и ничего не хочу доказывать. Эта девушка
увела у меня моего любимого человека. В конце концов, она причинила мне сильную
душевную боль, а теперь она хочет, чтобы я сделала ей одолжение. Да что она
вообще о себе возомнила?! Она считает, что может врываться в чужую жизнь и
играть судьбами людей так, как ей хочется? Черта с два!
– Люся, во-первых, она у тебя никого не уводила. Мужик
по своей природе кобель, но против воли его никто и никуда не уведет. Он
уводится сам, по-своему собственному желанию. Так вот, если он дает себя
увести, то грош цена такому мужику. Пусть катится ко всем чертям! А во-вторых,
не каждый раз тебе предлагают машину за две недели лежания на диване под видом
больной девушки. Это же не в шахте уголь таскать. Ты зря отметаешь предложение
Вероники. Оно очень даже коммерчески выгодное.
– Ты считаешь, что я должна согласиться? –
удивленно спросила я. Признаться честно, меня очень удивила позиция Дарьи. Я
думала, что она будет со мной солидарна и поддержит меня в моем решении не
принимать никаких нелепых предложений от сумасшедшей невесты моего бывшего
возлюбленного. Но, как только Даша услышала про автомобиль, у нее загорелись
глаза, а на лице появился такой интерес, словно автомобиль предложили ей, а не
мне.
– А тут и нечего думать, – тут же выпалила
она. – Пусть эта американо-русская идиотка катит в свою Турцию, а через
две недели подгонит тебе автомобиль. Что тебе, своего заграничного паспорта,
что ли, жалко?
– Да дело не в паспорте…
– А в чем же?
– Дело в чувстве собственного достоинства! –
совершенно искренне заявила я, ощутив, как сильно покраснели мои щеки.
– Да при чем тут чувство собственного
достоинства?! – тоже искренне возмутилась Даша. – Никто на него и не
посягает. Оставь его при себе. Я бы согласилась, не раздумывая ни минуты. В
наше время черта с два кто-нибудь так просто машину подарит.
– Ты бы согласилась?
– С лету. Да только никто и ничего мне не предлагает,
поэтому приходится самой копить на будущее авто, собирая по крохам.
– А я на это не пойду. Я вообще ничего больше не хочу
слышать и знать ни об Игоре, ни о его невесте. И даже если им будут поступать
какие-либо звонки и письма от моего имени, то мне это глубоко безразлично и
совершенно неинтересно. Если кому-то хочется мне насолить, то мне это по
барабану. Я живу своей жизнью, а до чужой мне нет никакого дела. Мне совершенно
наплевать на Игоря, но и дамский каприз его невесты я выполнять не буду. Не на
ту она нарвалась! Даже за новенькое авто.
– Конечно, мы люди гордые… Мы можем хлеб есть и водой
запивать… Нам чужого не надо… – язвительно произнесла Даша и одарила меня
разочарованным взглядом.
– Что касается хлеба и воды, то мы на этот хлеб можем
совершенно спокойно красной икры намазать и причем без посторонней помощи. А
насчет авто разговор окончен.
Для убедительности своих слов я полезла в сумочку, достала
листок с номером телефона Вероники и демонстративно его разорвала, выкинув
разорванные бумажки в пепельницу.
– Что это? – поинтересовалась, наблюдая за моими
действиями, Даша.
– Это ее номер телефона.
– Ты уверена, что он тебе больше не пригодится?
– Вполне.
– Как знаешь.
Мне показалось, что своим решением я очень сильно расстроила
Дашу, которая уже мысленно представила, как мы с ней гоняем по улицам города на
новеньком автомобиле. Но я приняла свое собственное решение и не хотела от него
отступать.
– Даша, если я так поступаю, значит, мне это нужно. Ну,
жила же я как-то без автомобиля и еще поживу.
– Тоже верно. – Даша улыбнулась грустной
улыбкой. – Эх, и почему эту авантюру предложили именно тебе? Почему
Вероника не пришла ко мне? Была бы я на нее хоть капельку похожа… Да ладно. Что
не наше, о том и жалеть незачем. Ты послала письмо своему новому знакомому?
– Николаю?
– Ему, родному.
– Послала.
– Это самое главное. У тебя Николай теперь есть, а все
остальное не важно. Можно сказать, что ты теперь у нас при мужике. Два года
пролетят незаметно.
