– Я желаю ей обязательно поправиться.
– Спасибо. Будем надеяться на лучшее.
– Люська, я забыл тебе сказать самое главное. Ты
сегодня так потрясающе выглядишь! Тебе очень идет этот костюм.
– Спасибо. Приятно такие слова слышать. Ни одна женщина
не может жить без комплиментов.
– Именно поэтому я их тебе и говорю.
Как только Серега вышел из приемной, я подумала, что все
пока складывается не так плохо, и, сев за свое рабочее место, тут же написала
заявление об отпуске за свой счет. Открыв дверь в кабинет шефа, я постаралась
унять нервную дрожь, вошла внутрь, затем на ватных ногах подошла к его столу и
положила только что написанное мной заявление.
В кабинете все было по-прежнему, словно шеф ненадолго отошел
и вернется с минуты на минуту на свое рабочее место. Я стояла в кабинете,
смотрела на объемное кожаное кресло Олега Глебовича, на мое заявление об
отпуске, которое лежало на крышке стола, и вдруг мне захотелось закричать, а
быть может, даже заплакать. Чем дольше я стояла в кабинете своего шефа, тем
сильнее ощущала собственный страх и какую-то безнадежность. Если бы Олег
Глебович не приказал мне ехать к нему на дачу, то ничего бы и не было: я бы не
попала в столь скверную ситуацию, сидела бы в своей приемной с чистой совестью
и спокойно работала. И даже если бы этого шефа не стало, то ему на смену пришел
бы другой, но ни ко мне, ни к моей совести это не имело бы ни малейшего
отношения. А теперь… Теперь от той сильной женщины, которой я была, не осталось
даже следа. Я стояла с трясущимися коленями и смотрела в глаза своему страху.
Старинные настенные часы, находящиеся на самом видном месте в кабинете, тикали
довольно громко и почему-то приводили меня в состояние, близкое к ужасу.
Я вспомнила те времена, когда из-за этих часов шеф устраивал
настоящий скандал. Это случалось тогда, когда переводили время. Я почему-то
всегда забывала вовремя перевести стрелки, из-за чего у шефа сбивались дела. Он
опаздывал со звонками, которые нужно было сделать в строго определенное время,
а иногда даже с делами, потому что, когда шеф сидел в кабинете, он всегда
смотрел на настенные часы и напрочь забывал про те, которые находятся у него на
руке. И вот все это уже в прошлом… Почему-то, увидев именно часы, я
почувствовала себя особенно паршиво. Вообще-то они мне никогда не нравились –
уж слишком они какие-то вычурные и массивные, пожалуй, даже безвкусные.
– Спокойно! – твердо сказала я самой себе и,
бросив еще один беглый взгляд на лежащее на столе мое заявление об отпуске,
вышла из кабинета. Нужно беречь свои нервы и держаться достойно, потому что
самые страшные испытания ждут меня впереди. Я должна все это выдержать. И я
выдержу, несмотря на то, что сейчас силы у меня почти на исходе. Но я всегда
была сильной. И я уверена, что у меня обязательно откроется второе дыхание, и я
смогу защитить как свою честь, так и свое достоинство.
За сорок минут, которые мне пришлось провести на работе, я
постаралась сделать так, чтобы меня увидело как можно больше сотрудников. На
всякий случай даже зашла к заместителю своего шефа, чтобы поставить в
известность о том, что шеф разрешил мне взять отпуск за свой счет. Не прошло и
часа, как я покинула стены своего офиса и поймала такси для того, чтобы доехать
до своего дома.
Глава 12
Как только я зашла к себе в квартиру, то сразу собрала все
необходимые вещи, деньги и документы, не забыв при этом захватить заграничный
паспорт. Посмотрев на свое отражение в зеркале шкафа, я подумала, что будет
гораздо лучше, если я сниму Дашкин костюм и надену брюки. В конце концов,
костюм слишком классический, даже торжественный, а сейчас не самое подходящее
время для подобного стиля, и в брюках мне будет намного удобнее. Быстро
переодевшись, я грустно улыбнулась своему более естественному отражению и
завязала волосы в хвост.
Взяв с журнального столика письмо Николая, я сунула его в
карман брюк и вдруг подумала: надо же, очевидно, это письмо имеет какую-то
непонятную для меня важность, раз мне захотелось взять его с собой. Положив
рядом с собой небольшую сумку с самыми необходимыми вещами, я присела «на
дорогу» на стоящий у двери пуфик и обвела свою квартиру печальным взглядом.
Когда-то я здесь занималась любовью с самым желанным человеком, который сжимал
меня в своих объятиях, шептал ласковые слова, в которых так нуждаются женщины,
дарил мне свое тепло и помогал ощущать полноту жизни. В этой квартире я любила
своего мужчину, любила себя, потому что лишь после того, как я полюбила саму
себя, меня полюбил мой избранник, а еще…. Еще я любила жизнь. И в этой квартире
я ощутила жуткую боль. Боль от того, что меня разлюбили, что я оказалась не
нужна тому человеку, которого считала единственным в своей жизни.
Мне была очень дорога моя квартира, и сейчас мне было тяжело
думать, что я не знаю, когда смогу вернуться в нее обратно. В этой квартире я
смогла пережить боль от потери любви и страшного разрыва со своим избранником.
Я не умерла, не перерезала себе вены, не выбросилась из окна, не напилась
смертельных таблеток… Я просто поняла, что я слишком хороша для того мужчины,
который меня бросил. Он бросил меня потому, что я достойна лучшего. Все в
прошлом. В прошлом душевная боль, слезы и выздоровление. Разорвав наши
отношения, мой бывший возлюбленный дал мне шанс найти новую любовь и стать
по-настоящему счастливой.
Еще раз окинув довольно грустным взглядом свою квартиру, я
повесила сумку на плечо и хотела уже было открыть входную дверь. Но тут
зазвонил городской телефон, и его звонок заставил меня остановиться.
– О, черт. Кто бы это мог быть?
Подойдя к телефону, я тут же посмотрела на определитель, но
к моему большому сожалению, номер не определился. Звонок был слишком
настойчивым, телефон буквально разрывался на части. Не удержавшись, я все же
сняла трубку и, стараясь побороть дрожь в голосе, тихо произнесла:
– Да, я слушаю.
Но в трубке было тихо. Только слышалось чье-то дыхание, а
быть может, мне это казалось.
– Говорите. Я слушаю, – повторила я.
А в ответ опять тишина.
– Говорите. Если вы таким образом шутите, то шутка
просто дурацкая! – начала сердиться я.
Положив трубку на рычаг, я вновь направилась к выходу, но
телефон зазвонил снова. В надежде на то, что это все же не дурацкая шутка, что
всего лишь плохая слышимость на линии, я сняла трубку и уже с большей
уверенностью в голосе произнесла:
– Говорите, я слушаю.
Осознав, что на том конце провода кто-то просто испытывает
мое терпение и не собирается со мной разговаривать, я нервно повертела трубку в
руках и крикнула раздраженно:
– Если вы не хотите со мной разговаривать, то идите-ка
вы к черту!
