– Это я так, на всякий случай сказала. Кстати, Игорь
звонил?
– Звонил, – невозмутимо ответила я, но в глубине
души ощутила испуг.
– И что?
– Все нормально.
– Что значит нормально?
– Тебе весь разговор передать?
– Вкратце.
– Игорь спросил, как я… вернее, как ты себя чувствуешь,
и пожелал скорейшего выздоровления.
– И все?
– А что ты еще хотела?
– И что, даже не сказал, что он меня любит? Да быть
такого не может!
– Сказал, – буквально процедила я сквозь зубы.
– Тогда почему ты молчишь, если он это сказал?
– А что говорить, ты и сама все знаешь.
– Я хотела это от тебя услышать.
Я криво усмехнулась и выпалила:
– Послушай, Вероника, я не Игорь и не обязана терпеть
все твои выходки. Подробности подобного плана я тебе передавать не буду. Это ты
у него сама потом спросишь, по прилете. А со мной и таких вещах говорить
нечего! Достаточно того, что я их от него выслушиваю.
– Тебе больно это слушать?
– Какая тебе разница?!
– Значит, ты еще его любишь.
– Тебя это не касается.
– Ладно, не нервничай, – тут же сменила гнев на
милость Вероника.
– Ты хоть там, в моем доме, освоилась?
– Вполне.
– С Павлом виделась?
– Да, он мне сегодня подкорректировал грим.
– Замечательно. Ну тогда желаю тебе удачи.
– Тебе тоже. Ты когда вылетаешь?
– Сегодня вечером.
– Позвонишь мне перед вылетом?
– Ты все-таки боишься, что я не пройду паспортный
контроль?
– Я просто хотела бы знать, что у тебя все в порядке.
– Зачем? Ты чего-то боишься?
– Чего боятся. Я лишь попросила тебя, если тебе
несложно, чтобы ты мне позвонила. Если сложно, то извини.
– Люся, у меня всегда все в порядке. Можешь не
сомневаться. Я тебе уже говорила, что Павел один из лучших стилистов, гримеров
и парикмахеров Москвы. Он всегда творит такие вещи, что от его мастерства дух
захватывает. Если он берется за дело, то гарантирует полный успех. С его
способностями можно делать все, что угодно. Он из тебя Надежду Крупскую сделать
сможет, если хочешь.
– Что?
– Что слышала. Он из тебя может вылепить кого угодно. Я
у Игоря твою фотографию из бумажника вытащила под предлогом того, что хочу ее
сжечь, а сама Павлу показала. Павел как фотку увидел, так сразу добро дал.
Сказал, что сделает все в лучшем виде, даже мать родная не отличит.
– Ах, ты даже мою фотографию носила…
– А ты как думала? Прежде чем сделать тебе такое
предложение, я должна была хорошенько все разузнать.
– И что, разузнала?
– Как видишь. Все в ажуре.
– Какая же ты практичная!
– Какая есть. Ладно, все. Заканчиваем разговор, а то
мой любимый уже притомился ждать, когда я освобожусь и уделю ему как можно
больше времени. – Вероника специально выделила слово «любимый», надеясь,
что этим словом сможет хоть как-то меня задеть. Она просчиталась. От этого
слова мне было ни жарко, ни холодно, и я не обратила на него никакого
внимания. – Я тебе из аэропорта позвоню. И не забудь: сегодня вечером
приезжает тетя.
– Я помню. Буду ждать твоего звонка.
Закончив разговор, я тут же подошла к объемному зеркальному
шкафу и, открыв его дверцы, ахнула. Сейчас я была одна и могла не сдерживать
свои эмоции. А начинка шкафа не могла не вызвать восторг женщины и не удивить
таким количеством самых разнообразных великолепных вещей. Достав из шкафа
лиловое платье, я приложила его к своей фигуре и посмотрелась в зеркало. Чем
больше я смотрела на свое отражение, тем все больше приходила к мысли, что мне
будет трудно с этим платьем расстаться – именно о таком платье я мечтала всю
свою жизнь. Потом к лиловому платью я подобрала колготки в сеточку, лиловые туфли
и белое легкое, воздушное, вязаное пальто со множеством рюшек и различных
оборок. Тут мне вспомнились слова одного модельера, который говорил о том, что
стиль и вкус женщины подчеркивают три вещи: солнцезащитные очки, сумка и обувь.
Посмотрев на Вероникину сумку, я подумала, что она стоит немалых денег, и
повесила ее на плечо. Затем надела туфли на достаточно высоких каблуках, в
который раз поправила челку, к которой только начала привыкать, и выбрала
красивые очки, отороченные ободками из стразов.
– Неужели это я? Как же все-таки меняется женщина, если
ее одевают в одежды, которые стоят сумасшедших денег.
Позвонив по телефону водителю, я сказала, чтобы машина
подъехала прямо к подъезду, и, посмотрев еще раз на свое отражение для того,
чтобы убедиться, появилось ли на моем лице соответствующее Вероникиному образу
высокомерное выражение, вполне уверенной походкой направилась к выходу, не
забыв захватить с журнального столика пачку сигарет. Уж если я решила стать
Вероникой, значит, все должно быть точно, и теперь эти тоненькие сигареты
должны доставлять мне ничуть не меньшее удовольствие, чем они доставляли самой
Веронике.
Открыв дверь квартиры, я улыбнулась ждущему меня за дверью
охраннику и вместе с ним принялась спускаться вниз.
– Вероника, ты как-то изменилась, – преданным
голосом заметил идущий рядом со мной довольно высокий и плотный мужчина.
– Что, на себя не похожа? – Я ощутила, как екнуло
мое сердце.
– Похорошела. Расцвела, что ли. Распустилась, как
свежая роза.
– Спасибо. Вот что, Боренька, с нами, женщинами, делает
такая коварная штука, как любовь. Я просто вся в предвкушении своей свадьбы.
– Ты будешь самой красивой невестой в мире.
– Я в этом и не сомневаюсь. Ты же знаешь, какая
серьезная подготовка идет к предстоящей свадьбе. Все будет по высшему разряду.
– Да уж, твоя свадьба, я думаю, по роскоши побьет все
рекорды. Это будет нечто! Я об этом очень много наслышан.
Не успела я появиться из подъезда, как вышедший из машины
водитель распахнул передо мной дверцу и пригласил сесть внутрь. Закинув ногу на
ногу, я достала из сумочки сигарету и точно так же лениво, как это делала
Вероника, закурила.
