– Такой депресняк и постоянные нервные срывы. Что она
только не вытворяла! Ее родители не знали, что с ней делать. То плакала, то
смеялась, то начинала такие истерики закатывать, что страшно становилось, и
даже посуду била. Мне грубить начала. У нас отношения сошли почти на нет. Я,
если честно признаться, даже подумал, что она замуж за меня не пойдет. Уже руки
опустил и ни на что не надеялся. Единственное, так это перед родней неудобно
было. Думал, что люди подумают, да ведь и судачить начнут. В общем, намучился
со своей невестой перед свадьбой – страшное дело. Смотрел на нее и думал: боже
мой, на ком я собрался жениться? Она ведь какая-то капризная истеричка! То это
ей не так, другое тоже не так… Только свадьба прошла, все капризы и истерики
как рукой сняло. Все встало на свои места. Я потом у одного психолога спросил,
что это такое было, и он сказал мне, что это называется синдром невесты.
– Как?
– Синдром невесты.
– А что это такое?
– Это состояние девушки, когда она прощается с прошлой
жизнью и встает на семейный путь. Девушка понимает, что ей придется расстаться
со своей свободой, и начинает чудить. То же самое происходит с тобой. Это
нормальное состояние. Ты сама не знаешь, чего хочешь. На любимого накричала,
ничто тебя не радует… Я тебе точно говорю, что это синдром невесты. Как только
свадьбу сыграете, все пройдет. Прилетишь в свой любимый Лос-Анджелес и
почувствуешь себя легко и свободно.
– Ника, может, домой поедем? – поддержал охранника
водитель. – Хорошенько выспишься, отдохнешь. А вечером можешь поехать в
бассейн. Он успокаивает нервную систему. А еще сногсшибательная банька с чаем и
медом и, конечно же, расслабляющий массаж. Вот увидишь, все плохое отойдет на
задний план, и останется только хорошее.
– Ладно, уговорили, – натянуто улыбнулась я и
закинула ногу на ногу.
– Вот это другой разговор. Так, может, все-таки
позвонить и арендовать баньку, сказать, чтобы все подготовили в лучшем виде?
Вечером хорошенько попаришься.
– Нет, подожди пока звонить. Я посмотрю, как буду
чувствовать себя вечером.
Закрыв глаза, я подумала о том, что мне и в самом деле не
помешало бы попариться в бане, поплавать в бассейне и сделать хороший массаж.
Но мне нельзя было ни в баню, ни тем более плавать в бассейне по той причине,
что на мое лицо был нанесен грим, который в воде сразу растечется, отчего моя внешность
резко изменится.
– Значит, едем домой? – почему-то обрадовался
охранник. Мне показалось, что он обрадовался тому, что я успокоилась и стала
более смиренной.
– Домой так домой.
Как только у меня вновь зазвонил мобильный и я, достав его
из сумочки, увидела, что номер телефона звонившего не определился, я ощутила
нахлынувшее на меня волнение.
– Выключила бы ты его… – посоветовал охранник.
– Зачем?
– Потому что разговоры по телефону сейчас тебя только
раздражают. Попробуй хотя бы какое-то время обойтись без телефона. Я уверен,
что ты сразу почувствуешь себя легче.
– Номер не определен… – произнесла я задумчиво.
– Тем более лучше не брать. Когда впадаешь в депресняк,
телефон лишь усугубляет плохое настроение.
– Если номер не пределен, то это может быть и международный
звонок, – посмотрел в зеркало заднего вида водитель.
– Международный?!
– Ну, да. Может, папа из Штатов звонит или кто из
родственников.
– Папа?
– Необязательно папа, может, и из родственников кто-то.
– У Дарьи два телефона, – начала разговаривать я
сама с собой. – Один определяется, а другой нет. Она мне всегда звонит с
того, который определяется. Значит, это не она.
Кто-то был очень настойчив и звонил без перерыва.
– Ника, это, наверно, отец, – вновь посмотрел в
зеркало водитель. – Надо бы взять, а то еще он подумает чего.
– Что он может подумать?
Меньше всего на свете мне сейчас хотелось разговаривать со
своим так называемым американским отцом, потому что я очень сильно боялась, что
он сможет задать мне вопрос, на который я не смогу ответить.
– Подумать, что с тобой могло что-то случиться. Ты же
сама знаешь, как отец всегда за тебя трясется и как сильно переживает.
– Ладно, была не была.
Для того чтобы мой охранник и водитель не подумали лишнего,
я поднесла трубку к уху и приготовилась к разговору со «своим» американским
папой. Единственное, за что я больше всего переживала, так это за то, что папа
вдруг начнет говорить со своей дочерью на английском языке, хотя по идее этого
не должно было случиться, ведь у папы русские корни. Если папа общается со
своей дочерью на английском, то я пропала, потому что мой английский оставлял
желать лучшего. Данную деталь общения отца и дочери я, к сожалению, не уточнила
у Вероники, Ну, ладно, если все-таки это произойдет не в лучшем для меня
варианте, то мне придется сделать вид, что соединение неважное и слышимость
плохая, несколько раз повторив банальное «Алло», прервать связь. По крайне
мере, папа услышит мой голос и поймет, что если я в состоянии снять трубку,
значит, не все так плохо, просто сегодня очень плохая связь.
Сняв трубку, я закричала «Алло» и стала прислушиваться к
незнакомому мужскому голосу.
– Люся, ты?
От того, что совершенно незнакомый мужской голос назвал мое
имя, я ощутила, как по моей спине заструился холодный пот.
– Это Вероника, – едва дрогнувшим голосом сказала
я и стала ждать, что будет дальше.
– Люся, это Роберт.
– Простите, кто?
– Роберт. – Мужчина заметно волновался и то ли от
волнения, то ли от того, что он так всегда разговаривает, очень сильно
заикался.
– Роберт?
– Да, Роберт. Я, конечно, понимаю, что мое имя тебе
ничего не говорит, но я любимый человек Вероники. Я тот Роберт, с кем она
должна была вылететь в Турцию.
– Да, теперь поняла. – Я постаралась наладить
сбившееся дыхание, но у меня ничего не получалось. Так у меня всегда: когда я
начинаю жутко нервничать, мне тут же перестает хватать воздуха. – А почему
она сама не позвонила? Вы уже где, в аэропорту? Я пыталась до нее дозвониться,
но у нее телефон недоступен.
– Веронику убили. Вернее, она жива, но надеяться можно
только на чудо.
– Как? Кто? Почему? Зачем? Это шутка?! Ну скажи,
пожалуйста, что это глупая и неудачная шутка.
