После затянувшегося молчания в трубке вновь послышался
сбивчивый голос:
– Мне кажется, что такими вещами не шутят. Ты сейчас
где?
– Еду на Арбат.
– Срочно разворачивай машину и несись в институт
Склифосовского. Я уже здесь. Ника в реанимации. Если чудеса случаются, то она
останется жива. Она лежит там по твоим документам.
– Я… я… Я еду!
Выронив мобильный прямо на пол, я положила руку на сердце и
сказала, словно в бреду:
– Едем в институт Склифосовского.
– Куда?
– Еще спроси зачем! – прокричала я в полном
отчаянии. – Разворачивай машину и лети, куда я сказала!
– Хорошо, хорошо, – пробурчал напуганный водитель
и принялся искать разворот.
Покосившись на внимательно рассматривающего на меня
охранника, я слегка затряслась и процедила сквозь зубы:
– Ну что ты на меня так смотришь?
– Как? – не сразу понял меня тот.
– Будто вещь на рынке покупаешь. Завязывай на меня так
смотреть, не по ярмарке ходишь. Отвернись к окну, чтобы я тебя не видела, а еще
лучше – пересядь на переднее сиденье, а то ты ко мне так и липнешь!
– Я?!
– Ты!
Машина тут же остановилась, и раскрасневшийся охранник
пересел на переднее сиденье.
– Не обращайте на меня внимания, – произнесла я
уже тихим усталым голосом. – У меня просто синдром невесты. Обыкновенный
синдром невесты.
Пока мы ехали до больницы, у меня было такое ощущение,
словно в голове что-то взорвалось. В моем взгляде наверняка сейчас читались
боль и страх. Я тупо глядела перед собой, ничего не видела и ничего не слышала.
Шестеренки в моих мозгах как-то вяло шевелились в попытке найти ответ на
вопрос: Веронику хотели убить, потому что спутали ее со мной? И если бы мы с
ней не поменялись местами, то сейчас в реанимации лежала бы я, а не она?
В голове у меня жутко шумело, и она отказывалась приходить
хоть к каким-то разумным выводам. Господи, и зачем мне нужно было пить виски
днем? И все же если бы я не выпила виски, то чувствовала бы себя еще более
паршиво. Моя шея взмокла, а холодный пот струился по спине прямо ручьями.
Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы рядом со мной очутилась Дарья.
Она всегда действовала на меня успокаивающе и помогала не терять самообладание.
Если Вероника, не дай бог, умрет, значит, она умрет как
Людмила. Сейчас у нее мои документы и мой внешний вид. Значит, меня больше не
будет, потому что меня похоронят. Меня похоронят вместе с моими проблемами, и
уже никто не сможет меня посадить меня за решетку за убийство человека, потому
что когда человек умирает, его уже никто не в силах наказать. Разве что только
уже на том свете. Но ведь этого просто нельзя допускать, потому что я не
протяну в образе Вероники долгое время. От постоянного грима у меня уже
начинает чесаться кожа, и родные и близкие Вероники могут нагрянуть в любой
момент, и тогда… Тогда уже никак не миновать беды. Да и Игорь не каждый день
выпивает, а это значит, что, даже если произойдет наша случайная встреча, он
всегда сможет меня узнать.
Нет, Вероника, не должна умереть. Роберт сказал, что
остается надеяться только на чудо… Чудо должно произойти!
Как только машина остановилась возле института
Склифосовского, я оставила своего охранника в машине и побежала в больницу.
Найдя реанимационное отделение, я хотела было зайти внутрь, но меня не пустили.
Рядом с реанимационным отделением стоял высокий худой мужчина, который был
очень бледен, и его сильно трясло. Я сразу опознала в нем Роберта.
– Роберт, – окликнула мужчину я. Тот словно
очнулся от каких-то раздумий и посмотрел на меня печально и удивленно.
– Люся?
– Да, это я.
– Я тебя увидел и вздрогнул. Ты так поразительно похожа
на Веронику! Мне показалось, что это она.
– Это просто грим.
– Поразительное сходство.
– Расскажи: как это произошло с Вероникой?
– По дороге в аэропорт мы заехали в один ресторан
подкрепиться… – Мужчина замолчал. Не трудно было догадаться, что каждое
сказанное слово дается ему с огромным трудом. Он не мог себя сдерживать и готов
был разрыдаться в любой момент.
– И что?
– Я помог Нике выйти из машины. Подъехала какая-то
отечественная машина без номеров и остановилась рядом с нами.
– Отечественная машина без номеров?! –
переспросила я. Мне показалось, что в этот момент мое сердце упало и ударилось
об пол.
– Да, – кивнул Роберт.
– А поподробнее можно?
– Что значит поподробнее?
– Какая это была модель?
– Модель?!
– Какая модель машины?
– Я долгое время живу в Америке и не очень хорошо
разбираюсь в отечественных машинах.
– Ну, пожалуйста, попытайся. Опиши мне ее форму.
– Постой, я вспомнил марку машины! Это был старый
«Москвич». Очень старый, можно даже сказать, что древний. Совсем без номеров.
– Все понятно. Я так и думала.
– Что тебе понятно?
– Я сначала засомневалась, но потом подумала, что
совпадений просто не может быть. Этот «Москвич» на полной скорости сбил меня в
тот момент, когда я стояла на обочине. Я собиралась на встречу с Вероникой. Он
так быстро летел, что я даже не успела отбежать в сторону и его рассмотреть.
Мне отписали эту машину врачи из «Скорой помощи», которая везла меня в
больницу. Я тогда чудом осталась жива… И что было дальше?
Мужчина посмотрел на меня какими-то безумными глазами и
заикаясь спросил:
– Значит, тот, кто хотел убить Веронику, хотел убить
тебя?
– Да, – отвела я глаза в сторону.
– Кто? – Роберт подошел ко мне ближе и слегка
потряс меня за плечи. – Я хочу знать: кто это?
– Я не знаю. Не надо меня трясти. Я действительно
ничего не знаю. Не имею понятия.
– У тебя есть враги?
– Нет.
– А ты случайно не подставила Нику?
– Я?!
– Ты!
