Искала она красношахтинские дела с полчаса, потом вынесла их мне. Я поблагодарил ее и попросил поискать еще материалы про электроснабжение северной части области и назвал источники, в которых что-то может попасться.
Вера Филипповна ответила:
– Ну я ныряю! – И отправилась в новое путешествие по архиву.
Я взял дела и сел за столик к окну. Дела пролистались довольно быстро, в Красношахтинске на электростанции были два паровых котла шотландского типа и два турбогенератора. Еще был резервный дизель-генератор. Давала она ток на центр города и затон, а также на всю красношахтинскую промышленность, то бишь ремонтно-механический завод, валеночную фабрику и пекарню. Про другие объекты упоминаний я не встретил. Но тут я вспомнил, что уже слышал про то, что наши предки писали бумаги не для нас, а для себя. Поэтому легко исследователю не бывает. А кто это сказал? Сережка или вчера Татьяна Ивановна? Или еще кто?
А тут мне вразброс пяток новых дел принесли. С ними я сидел до обеда, треть тетради исчеркал записями и схемами. Но все же попросил «мать-командиршу» на этом не останавливаться, а поискать еще. Я буду заходить. Она так умильно посмотрела на фонарь, но пришлось ее разочаровать – не моя вещь, не могу обещать приносить каждый раз. Придется еще пару раз разориться на пиво для Михалыча. Ладно, спасибо этому дому, пойдем к другому. Пора обедать и звонить диспетчеру. Так что сейчас я пойду на поиски места, где поесть, а потом двину в общежитие. Михалычу отдам фонарь да оттуда и позвоню. Чего не позвонить из архива?
Можно и из него, только из общежития проще выходить на наш коммутатор. А тут как начнешь, так будут тебя соединять то с Горбезопасностью, то с РОПП, то еще с кем, пока не взвоешь так, что тебя диспетчер и без трубки услышит.
Уходя, спросил:
– А когда Татьяна Ивановна работает?
– А ты к ней клинья, что ли, подбить решил? Сомневаюсь я, однако, что она на тебя глаз положит. Да и есть у нее кавалер. Вот если бы мне лет двадцать скинуть, я бы тебя захомутала, и пошел бы ты прямой дорогой в загс. Но на твое счастье захомутала я своего Чернова. Он вроде тебя тихоня был, пока я от него сюда не провалилась. Наверное, каждый день молитвы возносит, что некому теперь его скалкой за пьянство гонять.
– До свидания, Вера Филипповна!
– До свидания, мил человек! Захаживай в гости, да не один, а с прожектором своим!
Непосредственности таких людей я всегда удивлялся.
Пока шел к общежитию, вспомнил, что котлы шотландского типа – это старый тип судовых котлов. Наверное, их сняли с заслуженного парохода, а теперь они украшают мертвый город Красношахтинск. Тамошняя электростанция явно вне досягаемости, а вот еще три объекта и ЛЭП – там можно на что-то надеяться. И, может, это еще не все.
Надо разжиться приличной картой нужных районов и картой нахождения границ Тьмы.
Первую найти я уже знаю где, а вот про вторую – надо просить научников. Или летчиков.
Они-то туда тоже летают. Можно и не очень подробную карту, но хоть будет видно, соваться ли в деревню Зуево ЛЭП калечить или лучше дальше деревни Кукуево не рисковать?
Теперь узнаем, что директор выяснил насчет поддержки городских властей. Но это, пожалуй, будет завтра. Ибо настало время, когда Павел Романович только мысленно с нами. А с кем он телом и душою в послеобеденные часы – кто ж ведает…
Подумав об этом, я вспомнил рассказ нашей участковой медсестры из Крымска. Она начинала работать где-то в Закарпатье и рассказывала про своего первого главного врача. Он был человеком, сочетающим религию предков с членством в партии. Согласно религии, день субботний – это был день отдыха. Но как главный врач он обязан был быть на работе (тогда еще двух выходных дней в стране не было). Поэтому он сочетал взаимопротиворечащие требования: так на работу он выходил, но принципиально ничего не делал. Сидел в кабинете, и все. Опытные сотрудники уже знали особенность субботней работы Серафима Иосифовича и ему не докучали. Новички могли прийти и обнаружить, что главный врач их слышит и не слышит одновременно. А беспокоящее их дело он будет решать в понедельник. А секретарша главного была опытной сотрудницей, поэтому при звонках начальства отвечала, что главный врач на обходе или на территории. Когда он вернется, она обязательно передаст ему, кто и по какой причине звонил…
Впрочем, у любого ветерана есть целая коллекция рассказов про причуды его прежних начальников. Я попробовал подсчитать, сколько у меня было директоров или иных начальников до Павла Романовича. Получилось восемь. Если не считать крымских халтур. Ну да, и у меня есть коллекция таких рассказов. Раньше в журналах «Наука и жизнь» и «Техника – молодежи» публиковались заметки про разные поучительные и анекдотические случаи со знаменитостями, в том числе и когда они начальственные должности занимали. Вот и я попробовал вспомнить и вспомнил рассказ про знаменитого адмирала. Адмирал в далекие времена руководил неким закрытым военным НИИ. Потом сменил место службы. Поэтому мне его фамилия и знакома, ибо мое место работы после института на его место службы трудилось круглые сутки.
Как трудилось? Этого, извините, сказать не могу – подписка, знаете ли.
Ну и что, что Союз распался, никаких тайн нет, а есть полное торжество выбалтывания? Даже если по тому объекту ходят поочередно туземцы, горные козлы и американские шпионы и все видят, то подписку давал я, а не кто другой. И если не прошел нужный срок, я не буду рассказывать про то, где и что, вне зависимости от того, есть ли Союз, есть ли секретный отдел или ЦРУ, или их всех давно нет.
Поэтому не настаивайте.
Так вот про адмирала. Однажды он обнаружил, что входящие к нему бумаги сотрудников до безобразия пестрят разными аббревиатурами, отчего смысл теряется за частоколом сокращений ПЛАРК, ЗАС, АСУ, РДП и так далее. И он стал с этим бороться. Всякий злоупотребляющий буквосочетаниями типа ПКРК и БИП стал получать на бумаге резолюцию: «ВХОД». Подчиненные обалдели и пытались понять, что она обозначает. Потом послали юного лейтенанта, только что из училища. Адмирал к юным лейтенантам испытывал симпатию и, наказывая их за прегрешения, сильно больно не делал. Вот лейтенант и спросил грозного начальника, что же обозначает таинственная резолюция ВХОД. Оказалось, это аббревиатура означает: «Вы халтурно оформляете документы». Словом «халтурно» я заменил другое определение на ту же букву.
На следующий день директор сообщил, что отношение городских властей к поискам энергетического оборудования – такое, как всегда. То есть вы ищите, а мы одобрим. Они также не против, если я присоединюсь к поискам разведбата в соответствующем районе. Но на отдельные поиски специальной экспедицией они не согласны. Транспортом они не помогут. А вот пулемет – ну, можно сказать, что дадут. Почти гарантированно. Еще в случае удачных поисков были обещаны награды и премии, за которые мы можем быть заранее благодарны.
А теперь директор стоит перед дилеммой – отпустить меня в экспедицию или нет. Меня там могут и скушать, да и другие неприятности могут случиться, а тут я тоже нужен. И даже больше, чем там. Так что Павел Романович пребывал сейчас в положении Буриданова осла. И хочется, и нет. Я пока могу продолжать архивный поиск. А он будет решать, где я нужнее.
