Я сама к машине схожу.
— Почему я должна здесь оставаться? — заупрямилась
Танька.
— По кочану. У тебя ребенок маленький, а ты собралась
со мной идти. Если с тобой что-нибудь случится, кто будет его растить? Твоя мама,
инвалид первой группы? Да она даже из садика не сможет его забрать!
— Я с тобой пойду, — замотала головой
Танька. — Я тут одна сидеть не собираюсь. Я боюсь…
— Ладно уж, пошли, трусиха, — вздохнула я и,
прижимаясь спиной к стене, чтобы случайно не наступить на слишком большое для
тесного Танькиного коридорчика тело Драного, подошла к двери и, стараясь
действовать бесшумно, открыла замок.
На лестничной площадке за это время ничего не изменилось.
Квартира налево, квартира направо, еще три квартиры в противоположном конце.
Грязноватые половички на кафельном полу. Запах жареного
лука, забивавший запах мочи. Откуда-то сверху доносились визгливые женские
голоса, хотя и приглушенные расстоянием, но все равно звучавшие отчетливо: «Я
тебе покажу, шалава такая, как шляться по ночам!» — «А ты меня не учи, дура
старая, ты свое отжила!» — далее последовала нецензурная брань, которая, как ни
странно, придала мне уверенности.
Сжимая в руке пистолет, я побежала вниз по лестнице. Танька
как тень следовала за мной.
— Ты бы пушку-то спрятала, — шепнула она, когда мы
вышли на улицу.
— Ой, конечно, — спохватилась я и сунула пистолет
в карман.
Открыть иномарку Драного не составило труда.
В салоне было чисто, никаких следов крови. В нос ударил
сладковатый запах дорогого парфюма.
— Здравствуй, Танечка, — донеслось откуда-то
сзади.
Мы с Танькой, вздрогнув, обернулись и увидели старушку из
соседнего подъезда, выгуливающую маленькую болонку с кокетливым розовым
бантиком на голове.
— Как здоровье мамы?
— Нормально, — нехотя буркнула подруга.
— Как ребеночек?
— Тоже нормально.
— Не скучно ему в круглосуточном саду-то?
— Не скучно. Баба Клава, а вы тут давно гуляете? —
вдруг спросила Танька. — Может, вы что-нибудь видели.., подозрительное?
— Ничего я не видела, — опешила старушка. — А
что я должна была увидеть?
— Ну, например, на этой машине один человек приехал или
два? Может, у одного из них что-нибудь было не так?
«Ох, и бестолковая у меня подруга, — подумала я. —
Ну зачем лишние вопросы задавать? Бабки они ведь ушлые. Чуть что — в милицию
звонят, докладывают о своих наблюдениях…»
Старушка, вздохнув, прищурила маленькие глазки:
— Никого я не видела. Ничего я не знаю. Я сама эту
машину в первый раз вижу. В нашем дворе она никогда раньше не появлялась. Я
обычно у незнакомых машин номера запоминаю. Так, на всякий случай. Может,
грабители какие приехали…
Я с Тотошкой только пять минут как вышла. Еще даже номера
запомнить не успела. Да и в окно я тоже не смотрела. Я газеты свежие читала
деду своему вслух. У него очки сломались, а в оптике чинить не хотят. Говорят,
нет запчастей. А новые нынче разве купишь на пенсию-то?
Неожиданно бабка замолчала и строго посмотрела на Таньку.
— Танюша, а ты чего это в чужую машину залезла, если
даже не знаешь, кому она принадлежит? Откуда у тебя ключи? Чего ты там ищешь?
Танька в ответ замычала что-то невразумительное. В этот
момент рядом с нами остановилось ярко-желтое такси и из него выскочил Толик.
Танька с разбегу бросилась ему на шею, тихонько всхлипывая от восторга.
Бабулька, открыв рот, наблюдала за происходящим.
— Ну вот и хозяин нашелся, — воспользовалась я
ситуацией. — Он по делам отъезжал, а ключи Татьяне оставлял.
— Толик, здравствуй! — громко закричала я,
приближаясь к Танькиному ухажеру, и уже потише добавила:
— Скажи этой гребаной бабульке, что это твоя тачка, а
то она нас под ментов подставит.
Толик удивленно посмотрел на машину Драного, затем отстранил
повисшую на нем Таньку и перевел взгляд на любопытную соседку.
— Все нормально, бабуля, — сказал он. — Это
мои ключи, моя машина и моя женщина. Выгуливай свою болонку и не забивай свою
седую голову ненужными проблемами.
Бабка пожала плечами, но уходить не собиралась.
— Я же тебе сказал, бабуля: тут все мое. И машина, и
девочки.
Взгляд Толика не предвещал ничего хорошего.
— Больно мне твоя машина нужна, — перехватив его
взгляд, недовольно пробурчала бабка и, потянув болонку за поводок, шаркающей
походкой зашагала прочь.
— К вам что. Драный приехал? — спросил Толик,
заглядывая в салон темно-синей иномарки.
— Приехал, — хором ответили мы.
— Вот это да! А я-то его обыскался! Квартира закрыта, у
друзей нет. Боялся, что он бед натворит.
Хотел сначала с ним сам переговорить. Где он?
— В квартире, — опять хором ответили мы.
— Так вы с ним по-мирному все порешили?
Мы, не сговариваясь, пожали плечами и опустили глаза.
— Девчонки, что случилось-то? — заволновался
Танькин ухажер. — Где Драный? Откуда у вас ключи от его машины? Он вам их
сам дал?
Не дождавшись ответа, Толик ломанулся в подъезд. Мы побежали
вслед за ним. Толкнув незапертую дверь, он схватился за голову и вмиг осипшим
голосом прошептал:
— Е-мое, девчонки, так вы Драного замочили?
Присев на корточки, он попытался нащупать пульс, но тут же
отпустил безжизненную руку.
— Саня, братишка! Кто тебя так? — заскулил он,
раскачиваясь, как китайский болванчик, из стороны в сторону. Смотреть на него
было неприятно.
— Толик, кончай орать, — сказала я. —
Причитаешь хуже бабы. Слушать тошно. Драный мертв.
Ему уже ничем не поможешь.
— Лен, не надо так… Они же двоюродные братья, —
потянула меня за руку Танька. — У него же к Драному другое отношение… Они
же родственники…
Не обращая на нас внимания, Толик перебирал темные волосы
Драного и заунывно бормотал себе под нос:
— Саня, братишка, а помнишь наше детство?
