Господи, неужели все это было со мной? Убитый грек, тюрьма и
страшный пожар, который, по сути дела, дал мне путевку в новую жизнь. Прежняя
Машенька умерла и родилась новая, Я не могу открыть счастливым родителям
страшную правду, потому что они слишком много сделали для меня.
Остается только одно — действительно стать их дочерью. Нужно
учиться жить по-новому и дорожить тем, что подарила мне судьба.
В честь моего выздоровления родители устроили вечеринку. В
гостиной был накрыт пышный стол. Человек на пятьдесят, не меньше. Благо, место
позволяло. Приехали гости. Родственники, друзья. Наверное. Я ведь никого не
знала. В основном пожилые люди, соратники отца. Среди них — политики, артисты и
даже один известный писатель, книжки которого на протяжении последних двух лет
неизменно возглавляли списки бестселлеров. Я их почитывала в больнице. Что ж,
ему было откуда брать сюжеты. Как я давно уже поняла, Машенькин папа возглавлял
крупнейшую питерскую криминальную группировку. А раньше… А раньше он работал в
торговле. Не рядовым продавцом, конечно. Тогда-то все и началось.
Когда все расселись, отец произнес тост. Слушая его, я чуть
не прослезилась.
— Сегодня, пожалуй, один из самых счастливых дней моей
жизни, — сказал он, поглаживая меня свободной рукой по плечу. — Домой
вернулась моя Машенька, моя дочка. На ее долю выпали тяжелые испытания. Но она
все вынесла. Я и не думал, что дочка у меня такая сильная. Признаться, нам с
матерью есть чем гордиться!
— За Машеньку! За ее молодость и красоту! —
зазвучали возбужденные голоса.
Гости стоя выпили.
Смотрели на меня все — и женщины, и мужчины. Сравнивали,
наверное, с тем, что было раньше. Оценивали работу хирургов. Ловить на себе
чужие взгляды было неприятно. От прежней Машеньки ничего не осталось. Это-то и
заставляло меня волноваться. А вдруг кто-нибудь догадается, что я самозванка,
обманом проникшая в богатый дом? Да ну, что за бред, вряд ли. Ведь родители
признали меня. Да и на Лену я совсем не похожа.
На проститутку Лену из Москвы, у которой не было никакой
амнезии и которая отлично помнила, что с писателем она точно спала!
После пятого или шестого тоста свободное пространство перед
камином заполнилось танцующими парами. Ко мне подошел бритоголовый браток с
толстой цепью на бычьей шее. Я с непониманием уставилась на него.
— Машенька, это Вадик, — шепнула мне мама. —
У вас была сумасшедшая любовь!
— Не помню.
— Оно и понятно. Врачи говорят, что после того, что ты
пережила, очень сложно восстановить память. Тебе придется по крохам все
восстанавливать. Когда-то Вадик был твоим женихом. Вы с ним отлично ладили.
Хотя мы с папой никогда не одобряли твоего выбора. Таких Вадиков у папы пруд
пруди. Можно было бы подыскать что-нибудь поинтереснее.
Я встала, улыбнулась своему так называемому жениху и
отправилась с ним танцевать. Мордоворот, обняв меня за талию, бесцеремонно
вглядывался в мое лицо.
— Привет, давно не виделись, — наконец пробасил
он.
— Привет, и как давно?
— Два с половиной года.
— Неужели прошло два с половиной года? Господи, а я и
не заметила. Как быстро бежит время!
— А ты здорово изменилась. На улице я бы тебя не узнал.
— Я представляю, как бы выглядел ты, если бы попал в
такую передрягу.
— Извини.
— Да ничего, я уже привыкла.
— Мне даже кажется, что ты стала еще красивее.
— Спасибо.
— Маша, скажи правду, почему ты тогда от меня уехала?
— Я от тебя уехала? Куда?
— Извини, я забыл, что ты ничего не помнишь.
— Я хочу знать, что же со мной произошло.
Мордоворот опустил глаза и, понизив голос, сказал:
— Маша, мы любили друг друга и.., спали вместе.
— Вот как?
— Да, и тебе это очень нравилось. Мы даже кончали
всегда одновременно.
В этот момент заиграла быстрая музыка, но мы с Вадимом
по-прежнему топтались на месте в медленном танце.
— Надо же, какие интригующие подробности, —
захихикала я.
— А еще, Маша, ты собиралась за меня замуж.
— За тебя замуж?!
— Почему ты удивляешься? Ты называла меня маленьким
мальчиком, шалунишкой.
Мордоворот покраснел.
— Шалунишкой?!
Бросив на него оценивающий взгляд, я прыснула со смеху.
Мордоворот обиженно запыхтел.
— Извини, пожалуйста, — погладила я его по
плечу, — просто я и в самом деле ничего не помню.
И что же произошло дальше?
— А затем ты связалась с каким-то козлом.
— С каким еще козлом?
— Ну, не с козлом, а уродом…
— Он что, был такой страшный?
— Ну, это я так, образно говорю. В общем, ты поехала в
Москву и познакомилась там с каким-то мужиком. В Питер не звонила, жила у него
на квартире. Отец везде тебя разыскивал. Послал своих ребят, чтобы они кверху
дном перевернули всю Москву, но тебя так и не нашли. Отец поседел за это время,
да и мать сильно сдала. А затем отцу позвонили и стали требовать за тебя выкуп.
Для виду он согласился, а сам хотел подстроить ловушку, но с той стороны что-то
почуяли и за деньгами не пришли. После этого он готов был заплатить за тебя
любую сумму. Мы привезли ровно столько, сколько просили, все по-честному, но
тебя больше не увидели. Твои предки" искали тебя несколько месяцев и
наконец обратились в Интерпол. Следы твои отыскались в Греции. Ты лежала в
тюремном лазарете в полнейшей наркотической коме. Тебе грозил большой срок.
— А почему я лежала в тюремном лазарете?
Разве я сидела в тюрьме?
— Ты торговала наркотиками.
— Я торговала наркотиками?!
— Это правда.
— А почему я занималась этим именно в Греции? Каким
ветром меня туда занесло?
