— Не знаю, Маша. Говорят, ты была там всего несколько
дней. К тому времени ты стала законченной наркоманкой. Мужик, с которым ты
жила, посадил тебя на иглу, а затем, получив от нас деньги, послал тебя в
Грецию якобы для того, чтобы ты передала наркотики местным торговцам. Тебя
взяли на таможне в Афинах. В самолете ты, видимо, ширанулась герычем и была
невменяемая. Поэтому тебя сразу положили в лазарет, где ты впала в кому — А как
же я провезла наркотики? Почему меня в Москве не повязали?
— Этого мне не сказали. Наверное, ты их куда-то
спрятала.
Мордоворот настороженно взглянул на меня и, помявшись,
спросил:
— Маша, а тебя больше к наркотикам не тянет?
— Да я вообще не знаю, что это такое.
— Это хорошо. И зачем ты с этим мужиком связалась? Чего
тебе не хватало?
— Не знаю, дружок, тем более ты говоришь, что мы
кончали одновременно, — засмеялась я.
— А давай еще попробуем? Я готов все тебе простить, я
же тебя люблю. Маша.
Мордоворот тяжело задышал.
— Я пока к этому не готова, — холодно сказала я и
села на свое место.
Мама приобняла меня за плечи и поцеловала в лоб.
— Ну что, моя девочка, начала вспоминать?
— Есть немного.
— Как тебе Вадик? Ты его совсем не узнала?
— Ну.., что-то такое есть, но общей картины не
вырисовывается. Боюсь, что он герой не моего романа.
— Ну вот и правильно, Машенька, — обрадовалась
мама. — Только, доченька, обещай, что ты больше никогда не приложишься к
наркотикам.
— Никогда, мамочка, я обещаю.
К концу вечеринки Вадим вновь пригласил меня танцевать и
немного смущенно сказал:
— Маша, ты меня сегодня ночью к себе в спальню пустишь?
— Нет.
— Почему? Мы ведь с тобой балдели в обществе друг
друга.
— Я этого не помню.
— Но ведь мы с тобой кончали одновременно…
Я громко рассмеялась и вытерла выступившие на глазах слезы.
— Господи, да когда это было-то!
— Так ведь вспомнить-то нетрудно. Стоит один только раз
попробовать, и все встанет на свои места.
— Нет, Вадим, пока у нас с тобой ничего не получится.
— Маша, ну как же так?
Голос мордоворота задрожал, как у ребенка, лишенного
сладкого.
— Ничего, перебьешься как-нибудь, — усмехнулась я.
— Получается, что я больше не жених тебе?
— Получается, так.
По лицу мордоворота покатились крупные капли пота.
— Послушай, — настороженно начала я, — а если
у нас с тобой такая любовь вытанцовывалась, то какого черта я уехала от тебя в
Москву к другому мужику?
— Это я должен спросить у тебя.
— А что это за мужик?
— Не знаю. Твой отец до сих пор его ищет.
Деньги-то подставные лица получали. Если бы он его нашел, то
живым бы в бетон закатал.
Вечеринка закончилась. Гости разъехались по домам. Я
поднялась в спальню и легла на кровать.
Деликатный стук в дверь заставил меня насторожиться. Неужели
Вадим?
— Машенька, это мы, — пропела мама, и в комнату
вошли мои родители.
Признаться честно, я немного струхнула, подумав о том, что
сейчас состоится не самый приятный для меня разговор. Наверняка они заподозрили
что-то неладное и теперь хотят вывести меня на чистую воду.
— Доченька, ты устала? — Мама ласково провела
рукой по моим волосам.
Кажется, пронесло, облегченно вздохнула я.
Родители любят меня как родную дочь. А я и есть им родная
дочь, вернее, стану ей.
— Немного, — ответила я.
— Мы тут с папой подумали и решили, что пока тебе нужно
побольше кушать и спать. Как только окрепнешь немного, можешь опять заниматься
своим любимым делом.
— А какое у меня любимое дело?
— Ты же талантливая художница, доченька. Ты просто
забыла.
— Машенька, — восхищенно выдохнул отец, — ты
рисуешь такие умопомрачительные картины, что у всех аж дух захватывает!
— Я рисую картины?!
— Ну да, доченька, маслом. Ничего, моя милая, вскоре
ты, как и прежде, возьмешь в руки кисть, подойдешь к мольберту и почувствуешь,
как звонко запоет твоя душа. Я организовывал тебе персональные выставки, и ты
всегда была на высоте.
— А вдруг я больше не смогу рисовать? — От
волнения я чуть не заплакала.
— И не надо, — в один голос ответили
родители, — главное, что ты осталась жива. А картины — бог с ними!
Родители пожелали мне спокойной ночи и удалились в свою
комнату. Только я выключила свет и собиралась задремать, как вдруг под ухом
оглушающе громко затрезвонил телефон. Вздрогнув, я посмотрела на него с
непониманием: кому я могла понадобиться в двенадцатом часу?
— Машенька, это я, Вадик, — раздался в трубке
голос мордоворота. — Я хотел было отъехать от твоего дома, но не смог.
Тебе вот решил позвонить.
Ты сейчас что делаешь?
— Собираюсь спать.
— Может, завтра пообедаем вместе где-нибудь в городе?
— Может, и пообедаем.
— Давай в твоем любимом ресторане.
— А какой у меня любимый ресторан?
— «Купава», любимая моя. А потом погуляем немножко. Ты
как настроена?
— Нормально.
— Тогда я завтра подскочу.
— Подскакивай.
— А может, мне сейчас к тебе заглянуть?
— Зачем?
— Ну, сама догадайся.
— Не надо, — засмеялась я, — подскакивай уж
лучше завтра к обеду, — и положила трубку.
Подтянув к подбородку одеяло, я в который раз вспомнила
Макса. Мы не виделись с ним два с половиной года, и он уже, наверное, забыл о
моем существовании. А я не могу забыть, я помню. Я бы отдала все на свете за
то, чтобы взглянуть на него хотя бы издали. Хотя бы один разочек.
