Я всегда все делала правильно. Правильно встречала папу с
работы, правильно не лезла в его дела, правильно относилась к его друзьям и
недругам, но иногда от всей этой правильности мне хотелось выть в голос, рвать
на себе волосы… Я сама себе начертила жизненную схему. Я сыграла свою партию
беспроигрышно, но и выигрыш невелик.
Деньги, Машенька, не главное в жизни. Настоящего чувства на
них не купишь.
Мама замолчала. Я потерлась щекой о ее колени и тихо
спросила:
— Мама, а ты веришь в любовь?
— Верю, деточка, потому что у меня есть ты.
— А ты веришь в любовь между мужчиной и женщиной?
— Не знаю, Маша. Наверное, тоже верю. Во всяком случае,
хочу. Но… Со временем все проходит. На свете не бывает ничего вечного.
— И даже любовь?
— И даже любовь. Иногда она просто проходит, иногда
перерастает в привычку, а бывает, и ненавистью заменяется.
— Мамочка, а почему любовь умирает?
— Наверное, не выдерживает испытаний.
Сердце-то не железное, и у него есть пределы.
Я бы хотела, Машенька, чтобы ты встретила мужчину, который
принимал бы тебя такой, какая ты есть, чтобы тебе не пришлось оправдываться
перед ним за допущенные ошибки. Ну, пора идти, моя милая.
На улице нас поджидали довольный Вадим и растерянно
хлопающий глазами Толик. Я поцеловала Вадима в щеку и дала ему свою сумку.
— И что это ты вдруг надумала? — спросил мой
«жених».
— Что именно?
— Ну, в Москву прокатиться.
— Не знаю, просто надумала, и все.
— Слушай, а какого черта нам с собой Толика тащить?
— Но он же профессиональный телохранитель!
— Неужели ты думаешь, что я не смогу тебя защитить?
— Я ничего не думаю, думает мой папа. А он сказал, что
с Толиком нам будет спокойнее, — на всякий случай соврала я и,
расцеловавшись с мамой, села в машину на заднее сиденье.
В дороге Вадим то и дело оборачивался ко мне.
— Маш, как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
— Может, остановимся?
— Зачем?
— Ну, воздухом подышать.
— А мне не душно.
— Вот уж точно говорят: третий лишний.
Эта фраза явно относилась к Толику.
— Со всеми вопросами — к моему отцу.
— Даже в лесок не заедешь, — вздохнул Вадим и
включил негромкую музыку.
Я засмеялась и бесцеремонно похлопала Толика по плечу.
— Толик, а вы давно работаете телохранителем?
— Давно. Сначала в Риге, потом в Москве.
— А кого же вы охраняли?
— Одного влиятельного человека.
— Ой, как интересно! И что, приходилось попадать в
передряги? У вас есть ранения?
— У меня прострелена нога, вернее, щиколотка.
— Да что вы говорите! И где же вы получили свое
ранение?
— На боевом задании, — нисколько не смутившись,
отчеканил Толик.
«Молчи уж, на боевом задании! — усмехнулась я про
себя. — Уж мне-то отлично известно, кто прострелил тебе щиколотку и за
какие грехи. Надо было тогда тебе язык прострелить, чтобы лишнего не болтал,
зараза такая!»
Чтобы не заводиться, я достала из сумочки зеркальце и
косметичку. Из зеркальца на меня смотрела симпатичная молодая девушка лет
примерно двадцати двух — двадцати трех. Не Лена, но и не Маша тоже. Кожа у нее
гладкая и бархатистая, почти как у младенца. Ни одного шрама, ни одной
морщинки. Да, современная медицина делает чудеса!
До пригородов Москвы мы доехали часов за пять.
— Ну что, может, сразу в пансионат? — уставшим
голосом спросил Вадим. — Поздно уже, да и отдохнуть надо.
С моей стороны возражений не было.
Ресторан в пансионате оказался преотличным.
Кормили вкусно и обильно: одной порции хватило бы на двоих.
За ужином я откровенно заигрывала с Толиком, чем доводила своего «жениха» до
состояния бешенства.
Как только мы поднялись в номер, он повалил меня на кровать
и зарычал, как тигр:
— Машка, ну что ты нашла в этом уроде? Отвечай, а то
задушу!
— Ой, как страшно, — засмеялась я. — Ничего я
в нем не нашла.
— Не ври, Мария! Какого черта ты его с собой
прихватила?
— В качестве телохранителя, я же тебе уже говорила.
— Твое тело буду охранять я! И любить его тоже буду я!
Сняв с меня трусики, Вадим восхищенно замер.
— Маша, ты стала еще красивее, чем прежде.
Ты — богиня! Даже если просто так смотреть на тебя, ей-богу,
можно кончить!
— Тогда иди скорее сюда, — сказала я и раздвинула
ноги.
Вадим взревел, как раненый зверь, и без всяких прелюдий
приступил к делу. Как ни странно, его животная страсть была мне даже приятна.
Во всяком случае, таких острых ощущений я не испытывала уже несколько лет.
Вынужденных лет. , — Машка, наконец-то мы с тобой кончили
одновременно, — довольно заулыбался Вадим, переворачиваясь на
спину. — Я знал, что у нас все получится. Мне тоже нужно было тебя
вспомнить.
— Ну и что, вспомнил?
— Конечно, а ты разве этого не почувствовала?
Будто бы и не было никакого простоя. Нет, ты все-таки чудо,
малышка моя.
Я улыбнулась, прижалась к его плечу и закрыла глаза. Я не
Лена, я Маша, красавица-дочь авторитетного в криминальных кругах человека. У
меня есть все: любящие родители, деньги — шальные, сумасшедшие деньги, которые
не надо зарабатывать унизительным трудом, — у меня есть жених, которого я
обязана, да-да, именно так: просто обязана полюбить.
Когда Вадим уснул, я взяла мобильный и по памяти набрала
номер Макса. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия
сети», — прозвучала знакомая фраза.
Утром я проснулась первой. Вадим крепко спал, приоткрыв рот
и похрапывая, как поросенок. Приняв холодный душ, я накинула легкий халатик и
постучала в соседний номер. Дверь не была заперта. Толик сидел на кровати и
читал газету.
— Привет, — вежливо поздоровалась я и села в
кресло.
