— С кем в сауне парился, с тем и встречайся!
Развернувшись, ч вернулась в дом, чувствуя спиной сверлящий
взгляд Толика.
Перебирая в комнат Машины вещи, я вдруг поняла, что мне
совершенно нечего надеть. Вечерние платья слишком закрытые, строгие. Странно
даже — молоденькая девушка, а носила такие. Хотя вот эта миленькая тряпочка,
купленная, видимо, совсем недавно — на ней даже ценник сохранился (полторы
тысячи зелененьких, между прочим!) — вполне подойдет. Цвет яркий, насыщенный,
модная в этом сезоне американская пройма (по типу купальника: открытая спина,
перехлест на шее).
Спинка у меня загляденье — есть, что показать, пусть гости
смотрят и любуются. Талию можно перехватить поясом-корсетом — вот этот,
сиреневый, будет в самый раз. На ноги — туфли-лодочки такого же сиреневого
цвета. Осталось подкрасить глаза — тени легкие, естественные, никаких многоцветных
наворотов, которые столь обожают мои бывшие (да, да, теперь уже бывшие!)
коллеги по ремеслу. Губы сделаем поярче, красный цвет мне идет, и — духи,
нежнейшие духи от Кристиана Диора с тонким запахом ванили (по капельке — за
уши, на сгиб локтя, между маленьких крепких грудей).
В половине восьмого я спустилась вниз. В гостиной было много
народу. Кого-то я уже знала, кого-то — нет. Приглашенные стояли небольшими
живописными группками и вполголоса, как и подобает по этикету, переговаривались
между собой.
Вышколенные официанты, беззвучно скользя по блестящему
паркету, разносили аперитив. Радужное мое настроение едва было не испортил так
некстати появившийся Толик.
— А тебя сюда каким ветром занесло? — усмехнулась
я.
— Маша, почему ты на меня злишься?
— По-моему, тебе здесь нечего делать. Ты кем отцу
приходишься, родственником или близким другом? А может быть, ты метишь в зятья?
— Я телохранитель. Маша, и сюда пришел работать.
— Что ж, желаю успеха, — сказала я и собралась
отойти.
— Зря ты на меня взъелась, Маша, — поймал меня за
руку Толик. — Я к тебе всей душой.
— Прибереги свою душу для кого-нибудь другого. Найдется
немало девушек, которые смогут по достоинству ее оценить.
— Ты всегда такая вредная?
— По четвергам и пятницам. А для тебя всегда.
— И как только тебя Вадим терпел?
— Ты не Вадим. Тебе до него, как до Луны.
Толик наклонился к моему уху и прошептал:
— Маша, я бы тоже смог тебя терпеть. Ты мне нравишься.
— Анатолий, в чем дело? — подошел к нам
отец. — Ты на работе или где? Сядешь справа от меня и будешь следить за
окнами.
В зале появились новые гости. Посмотрев на них, я чуть было
не рухнула на пол. Прямо навстречу мне шел… Макс. Выглядел он потрясающе и
почти не был похож на того Макса, которого я знала раньше. Рядом с ним шла
миловидная пожилая женщина в строгом черном платье. Под руку ее держал
седоволосый, по-спортивному подтянутый мужчина в дорогом смокинге. Я стояла ни
жива ни мертва, не веря в реальность происходящего.
— Познакомьтесь, пожалуйста, — широко улыбаясь,
сказал папа. — Это доченька моя, Машенька. Маша, а этого милого юношу
зовут Максимом. С его родителями мы дружны уже много лет, но, к сожалению,
видимся не так часто, как хотелось бы…
Максим бросил на меня безразличный взгляд.
Меня он не узнал, но в этом не было ничего удивительного. Я
сама узнавала себя с превеликим трудом.
— Папа, а кто это? — шепнула я, когда гости
отошли.
— Маша, не задавай лишних вопросов. Люди они богатые и
достаточно влиятельные в наших кругах.
— Господа, господа, прошу всех к столу! — громко
сказал отец и, подхватив меня под руку, тихонько добавил:
— А ты, Машенька, сядешь рядом со мной и мамой.
Прославляя именинника, гости говорили подолгу и витиевато,
упражняясь в остроумии (одна дама спела даже: «Поднимем-ка стаканчики за полные
карманчики!» — чем до слез рассмешила всех присутствующих), но я слушала тосты
вполуха. А вернее сказать — не слушала совсем. Я пила крепчайшее шотландское
виски «Chivas Regal», совершенно не замечая его вкуса и не пьянея нисколько, я
пила, пила, пила и смотрела на Макса.
Погони, перестрелки, долги… Это с такими-то родителями
долги? Не понимаю, не понимаю… Хотя.., мальчик захотел самостоятельности…
Надеюсь, наигрался… Господи, о чем это я? Какой мальчик? Какие долги? Мне ли
его осуждать?..
А еще говорят, что время лечит… Глупости это все… Душа как
болела, так и болит. И даже сильнее она болит. Как будто солью посыпали на
раны.
Макс, Макс, единственная моя любовь за долгую беспутную
жизнь…
— Машенька, пора переходить на сок, — наклонилась
ко мне мама.
— Мамуль, ничего не будет, ведь сегодня день рождения!
— Девочка моя, ты слишком слаба. Хотя после всего того,
что с тобой произошло, можно и расслабиться.
Я показала маме глазами на Макса и, стараясь скрыть
волнение, спросила:
— Мама, а этот парень женат?
— Нет, Машенька, холост.
— Мамочка, я, кажется, в него влюбилась.
Мама поднесла салфетку к губам и от души расхохоталась.
— Машка, да ты совсем пьяная!
— Я не пьяная. Я прекрасно себя чувствую.
Я влюбилась, мама, влюбилась с первого взгляда и ничего не
могу с собой поделать. А мы с ним раньше встречались?
— Давно, еще в детстве. Ты тогда в школе училась.
— И все?
— И все.
— Могли бы и познакомить нас поближе!
— Маша, Максим такой же непутевый ребенок, как и ты.
Мотался черт знает где несколько лет.
Пытался жить самостоятельно. И все же родители уговорили его
вернуться обратно.
— Мама, а как ты считаешь, он был бы для меня хорошей
партией?
— Думаю, что подходящей.
— Тогда нужно действовать. Будем брать быка за рога.
Опрокинув в рот полную рюмку текилы, я встала и направилась
к Максу. Сердце в эту минуту разрывалось от любви и боли одновременно.
— Можно пригласить вас на танец? — Голос казался
совсем чужим. Даже отдаленно не напоминал голос проститутки Лены.
Макс бросил на меня оценивающий взгляд и, отодвинув стул,
встал.
