— Чистый. Фильтры на «Кроте» нулёвые, и ресурс у них огромный.
— Так это чё, типа, едем в Москву? — подвел итог Киря.
Гришко кивнул:
— Маршрут такой: Пермь — Казань — Нижний Новгород — Московское метро.
— Метро? — послышался негромкий голос Кати. Стас не удержался — глянул-таки в ее сторону. Девушка слабо улыбалась. Правда, от такой улыбки — мороз по коже. — Мы с Лёней мечтали когда-нибудь побывать в Ебуржском метро.
И — взгляд в сторону Стаса. Как зубами камнегрыза по горлу. «Мы с Лёней». Катя уже нашла виновного в том, что осталась без Леонида и без метро.
— Побываешь в Московском, — пообещал Гришко.
«Только без Лёни», — подумал Стас. И отвел глаза.
Снова наступило молчание. Даже Михеич заткнулся. Все обдумывали план полковника. Вообще-то предложение отправиться в Москву на субтеррине было более чем неожиданным.
* * *
— Теперь вы знаете о моих планах, — через некоторое время тишину опять нарушил спокойный и уверенный голос Гришко. — Но мне нужна команда единомышленников. Приказывать никому не могу. То есть, могу, конечно, но сейчас важнее добровольное согласие каждого. Я должен знать, что у меня за спиной надежные люди, на которых можно положиться. Поэтому пусть каждый скажет свое «да» или «нет» сейчас. Потом никого ни о чем спрашивать уже не буду. Потом любого, кто будет против, — вышвырну из «крота». Итак, кто со мной на Москву?
— На Москву — так на Москву. Какие проблемы? — первым, не особо задумываясь, откликнулся Киря. Он вообще редко задумывается, когда полковник ведет за собой: начохр предан Гришко с потрохами и во всем, что делает и говорит полковник, видит только благо для себя и окружающих. — Я — в деле.
— И я, — тут же поддакнула Таня. Ну конечно, медичка за своим ненаглядным — и в огонь, и в воду.
— Я — «за», — а это Вера. Кто бы сомневался? Полковничиха без полковника тоже никуда.
— У-у-у, блин, развели тут гнилую демократию! — поморщился Михеич. — Я еду короче.
— Я тоже, — буркнул Додик. — Без меня или вы реактор угробите, или он вас.
— И я с вами. — Катин голос прозвучал негромко, но твердо. Похоже, без Леонида ей все равно — хоть в Москву отправляться, хоть к черту на кулички.
— Ты, Илья? — Гришко повернулся к Колдуну, который молча проулыбался все это время. — Что скажешь?
— А что я? — пожал плечами Илья. — Не в «Аид» же возвращаться. Поехали. Прокачусь до столицы. Когда еще выпадет случай Москву посмотреть.
— Хорошо. — Гришко с удовлетворенным видом откинулся в кресле и лишь после этого, словно вспомнив о чем-то, перевел взгляд на Стаса.
— Ну а ты? — спросил Гришко. Больше, как показалось Стасу, для проформы, чем по необходимости.
Это пренебрежительное «ну», а также то, что его мнением интересуются в последнюю очередь и не так, чтобы очень сильно, свидетельствовало о многом и окончательно расставляло точки над «ё». Правильно говорил Киря: он здесь балласт, не имеющий права голоса.
Вместе с полковником Стаса разглядывали и остальные. В глазах Кири кипела злость. В глазах Кати поблескивала высшая степень ненависти пополам с презрением. Стас зацепился глазами за идиотскую улыбку Колдуна. Тоже поддержка — так себе. Взгляды Гришко, Михеича и Додика были холодными и безразличными.
Произнести хоть что-нибудь оказалось непросто: в горле застрял шершавый комок. Да и ответ Стаса ничего здесь не решал. Это же ясно.
И все же он ответил.
— Да, — сказал Стас, чувствуя, что говорит не очень уверенно и очень невпопад.
— Что «да»? — уточнил Гришко, сверля его глазами.
— Я — за!
— За что?
— За Москву.
А что он мог еще сказать? Что он против? «Поднимите меня на поверхность и высадите туда, где поменьше радиации и мутантов». Ага, будет кто-нибудь напрягаться и искать ему тепленькое местечко в непригодном для жизни мире.
— Значит, всё порешали! — Гришко хлопнул по подлокотникам. — С этого момента на борту вводится личная ответственность за любые косяки. Будет дисциплина — доберемся до Москвы. Не будет — застрянем на полпути. Но я верю, что мы доберемся. У нас хорошая машина и сплоченная команда.
— И Хвостопад, — неожиданно добавил Киря, исподлобья глядя на Стаса.
— Что? — Гришко стрельнул в начохра недовольным взглядом.
— Говорю, Хвостопад у нас на борту. Из «гэшников». Лишний рот, лишняя задница и никчемные руки.
Полковник смотрел на Кирю хмуро, но не прерывал. А тот не унимался:
— Место будет занимать, жрать в три горла, портить воздух, а проку от него — ноль.
Похоже, Киря решил воплотить в жизнь свою угрозу сплавить «балласт» за борт. Стас заметил, как улыбнулась Катя: ну да, такой расклад устроил бы и ее.
— Киря, ты не прав, — неожиданно вмешался Колдун, улыбаясь по своему обыкновению во весь рот. — Он него будет польза. От тебя ведь будет польза, Стас?
Взгляд прищуренных глаз Ильи уперся ему в переносицу.
Стас судорожно кивнул, не понимая, впрочем, чем он может оказаться полезным на борту подземлодки. Но не мотать же сейчас башкой: мол, не будет от меня проку, не надейтесь, не дождетесь.
— Да какая, на хрен, польза от того, кто дальше «Г»-сектора не продвинулся?! — Начохра несло. — Вышвырнуть его отсюда — и дело с концом!
— Послушай, Киря, — улыбка Колдуна стала холоднее.
Начохр слушать Илью не хотел:
— Да пошел ты! От тебя, Колдун, здесь тоже, кстати, проку немного.
Улыбка Ильи превратилась в оскал.
— Ах ты ж Киря-Киря… — процедил он. — Фрейда тебе…
— Засунь своего Фрейда… — отмахнулся начохр.
— …в задницу!
— Во-во, туда и засунь!
— Хватит! — оборвал перепалку Гришко.
— Но… — вякнул было разгорячившийся Киря.
— Хочешь принимать решения за меня? — сверкнул глазами полковник.
Начохр заткнулся, но…
— Зачем нам «гэшник»? — послышался звонкий девичий голос. Катя! Все-таки тоже решила высказаться. Это было больнее всего. — Лёню он все равно не заменит.
Наверное, она сильно любила своего Леонида. Любила по-настоящему. Или думает, что любила.
— Не заменит, — согласился Гришко. — Но есть такое понятие, как элементарная человеческая гуманность, Катерина.
«Ничего себе загнул полковник! — Стас захлопал глазами. — Интересно, это он искренне?»
— Когда мы убирались из «Аида», о гуманности никто не думал! — с вызовом выкрикнула Катя.
Смело! Очень смело бросать такое в лицо Гришко.
