«А кое-что открывается перед смертью», — подумал Стас. И спросил о главном:
— Скажи, что тебя так напугало, Колдун? Когда ты колдовал надо мной и смотрел внутрь меня.
«Чего ты испугался ТАК, что умер?»
Илья медленно и печально покачал головой.
«Не хочет отвечать», — понял Стас.
— Дело не в том, чего я хочу и чего не хочу. Дело в том, что не нужно искать ответы сразу на все вопросы, Стас. На некоторые вопросы ответов лучше не знать.
Стас почувствовал злость.
— Тогда зачем ты здесь?
— Помочь, когда нужна будет помощь. Подсказать, когда подсказка не навредит.
— Да? И долго ты мне собираешься помогать?
— Пока ты будешь принимать мою помощь. Пока не прогонишь.
— А зачем тебе вообще со мной возиться?
— А зачем я возился с тобой до сих пор?
— Ты возился? — удивился Стас.
По губам психолога скользнула мимолетная улыбка, совсем не похожая на ту широкую зубоскальную ухмылку, которая не сходила с его лица раньше.
— Кто общался с тобой, когда тебе не с кем было поговорить даже в своем секторе? Кто провел тебя в «офис» и на «крота»? Кто убедил Гришко в том, что ты полезен?
— Вообще-то не очень-то ты его и убедил, — заметил Стас.
— Очень. Если полковник не вышвырнул тебя до сих пор — значит, очень. Подсознательно он верит в это. Иначе ты бы уже отправился в ДУК-камеру.
— Да? Ну и какой тебе интерес меня опекать? Только об элементарной человеческой гуманности втирать, пожалуйста, не надо.
Колдун вздохнул:
— Не буду. Гуманность тут ни при чем. Считай, что у таких, как я, должны быть ученики. При жизни я обзавестись учеником не успел, — невеселая усмешка, изогнувшая губы мертвеца, на миг все же сделала его похожим на прежнего Илью. Но лишь на краткий миг: улыбка почти сразу же стерлась. Колдун посерьезнел. — Придется наверстывать после смерти.
— Ученик, значит? — хмыкнул Стас. — Будешь учить меня психологии?
— Это не мой профиль. Ты же знаешь.
— Тогда чему? Колдовать и шаманить?
— Есть вещи, которым не надо учить, но надо помогать обучаться. Самое главное ты узнаешь сам, если сможешь принять знания. Я буду только направлять. Кое-что объяснять. Кое-куда вести. Кое-где указывать путь.
— А других кандидатур на вакансию ученика колдуна не нашлось? — поинтересовался Стас.
— Нет. Ты подходил лучше всего.
— С чего бы это?
— Неприкаянный одиночка, не связанный ни с кем и ни с чем, — идеальный вариант.
«Вот, значит, кто я такой, — подумал Стас. — Неприкаянный одиночка, не связанный…»
— Да, это ты, — перебил его мысль Колдун. — Но дело не только и не столько в этом.
— В чем еще?
— В твоих приступах.
— А они-то тут с какого боку?
— Они — твой билет на эту лодку и твой самый главный козырь.
— Козырь? О чем ты?
— Ты всегда умел заглядывать туда, куда не могут заглянуть другие. — Илья смотрел на него немигающими неживыми глазами.
— Куда «туда»?
— На ту сторону.
— На какую «ту»? Это все ерунда, Колдун. «Там» я никогда ничего не видел.
— Потому что не умел смотреть. Теперь ты умеешь видеть больше, чем «ничего».
— Ага, умею! — фыркнул Стас. — Своего Двойника. И чем это мне поможет?
— Не только Двойника. Сейчас ты видишь меня и говоришь со мной. Это ерунда?
А ведь и правда… Никакая это не ерунда. Это…
— Так это все… сейчас… — Стас растерянно смотрел на Илью. — Это мой приступ? И ты — тоже мой приступ?
«Теперь они будут такими?! — промелькнула паническая мысль. — И такими тоже?! Раньше я просто вырубался на какое-то время, а теперь говорю с мертвецом».
Колдун молча кивнул, подтверждая то ли его слова, то ли его мысль:
— Ты теперь хозяин своих приступов, Станислав. Ты можешь вызывать их сам, контролировать, направлять и использовать.
— А может, это первая стадия безумия? — пробормотал Стас.
— Нет, это та сторона, которую ты, в отличие от других, можешь видеть уже сейчас.
Стас задумался.
— Та сторона — это мир мертвых?
— Это сказал ты, не я, — еще одна едва уловимая улыбка на бледных губах мертвеца. — У тебя есть особые способности, Стас. Они были и раньше, но раньше не было необходимости их развивать.
— А теперь?
— Теперь такая необходимость появилась. Нужно только научиться управлять своей уникальностью. И ты уже учишься.
Стас тряхнул головой. Он не понимал.
— Приступы — моя уникальность?
— На самом деле теперь это не приступы, Стас. Это уже другое. Это твое особое зрение, особый слух, особые чувства, с которыми ты просто не очень хорошо освоился и к которым не до конца привык. Но уже скоро.
— Скоро что?
— Скоро освоишься и скоро привыкнешь.
«Бум-м!» — колотушка Колдуна ударила в бубен.
«Бум-м-м!» — отозвался гулкий удар. Снаружи, в запертый люк.
Стас невольно повернулся на звук.
Интересненький эффект! Эхо от бубна не покатилось по коридору, а садануло из ДУК-камеры.
«Так вот что стучалось там, — промелькнуло озарение. — Эхо от бубна, в который бьют здесь».
Стас повернулся к Илье. И никого не увидел.
* * *
Он невесело усмехнулся. Хорошо быть призраком: появляешься, где хочешь и когда хочешь. И когда хочешь — исчезаешь. Очень удобно.
Или Колдун — это все-таки не призрак, а банальный глюк?
Стас снова посмотрел на люк ДУК-камеры.
Так, а это что такое? Еще одна галлюцинация?
На поверхности люка проступили очертания ладони. Одной. Потом второй. Будто кто-то снаружи продавил и раздвинул металл…
Может, кто-то все-таки ломится в субтеррину из подземных глубин? «Из глубин, из глубин, из глубин», — тревожно билось в голове.
И может, это вовсе не Колдун?
Следы от рук втянули металл в себя. Превратились в четкие отпечатки на надписи «Не прислоняться». При этом следы закрыли, порвали и стерли «не» и «ся». Осталось «прислонять».
К чему бы это?
«Руки», — снова послышался голос Колдуна и — снова в голове. Стас огляделся. Да, только в голове. Рядом с ним Ильи не было. Но голос явно принадлежал Илье. Стас успокоился.
