— Если честно, не только к вам. Гавриленко отказал, в
нашем городе именно он занимается благотворительностью, я имею в виду помогает
художникам…
Про Гавриленко Ярославу Сергеевичу слушать было неинтересно,
он даже непроизвольно поморщился, а я свернула свою речь на середине фразы,
кашлянула и добавила:
— Вы даете рекламу в газете, где работает Евгения
Петровна, вот мы и подумали… — Могу поклясться, он опять не поверил. Погладил
мою ладонь и спросил очень тихо:
— Вы знали Стеллу?
— Кого? — не поняла я. Он улыбнулся, убрал руку и
кивнул, точно с чем-то соглашаясь. Может, стоит спросить, здоров ли он?
— Значит, все это вымысел? — Он широко улыбнулся,
дряхнул головой, точно освобождаясь от назойливых мыслей, и буквально через
пять минут стал совершенно нормальным человеком, заговорил вполне осмысленно
даже деловито, я успокоилась и понемногу начала получать удовольствие от ужина.
Однако под конец он опять все испортил. Мы прощались у моего
подъезда. Ярослав Сергеевич покинул машину вместе со мной, чем, признаться,
несколько насторожил, ухватил мою руку, заглянул в глаза и замолчал. Очень
многозначительно. «Может, в гости напрашивается? — паниковала я, но,
вспомнив о Женьке, ждущей вестей моей квартире, успокоилась. — Пусть
напрашивается, я приглашу, посидим втроем, выпьем чаю».
— Я ваш друг, — заявил Аверин несколько невпопад и
торопливо зашагал к машине, а я со вздохом облегчения скрылась в подъезде.
Дверь распахнулась сразу, я еще даже не успела позвонить.
Женька хмурилась и шарила глазами по моей физиономии.
— Ну? — спросила она грозно.
— Гну, — ответила я, прошла, сбросила туфли и
устроилась в кресле.
— Долго ты будешь меня мучить? — заныла подружка.
— Все нормально. У нас. А у Аверина явно не все дома.
— Приставал? — плюхнувшись в кресло, обрадовалась
Женька.
— Черт его знает. Может, и приставал, да я не поняла.
Только сдается мне, мужик он с приветом.
— Деловые все с приветом, работа тяжелая, баксы много
соков из мозгов отсасывают. А чего начудил-то?
— Говорил как-то странно. Выспрашивал, задавал
совершенно нелепые вопросы. Стеллу приплел…
— Кого?
— Откуда я знаю? Спросил ни с того ни с сего: «Вы знали
Стеллу?»
— А ты?
— Чего я?
— Да ничего, сказала бы, что знала, трудно, что ли?
— Мало мне одного чокнутого… — разозлилась я и пошла
ставить чайник.
Женька пошлепала следом.
— Денег даст?
— Даст.
— Порядок. О чем базарили так долго, ведь интересно мне…
— Слушай, а твой Аверин часом не вдовец? — озарило
меня.
— С какой стати?
— С такой. Говорю, дурацкие вопросы задавал, откуда
сюжет, и все такое. Стеллу приплел.
— Думаешь, тюкнул бизнесмен Стеллу под горячую руку а
теперь шибко переживает?
— Чем-то его сюжет взволновал…
— Меня тоже, плакала два раза.
— Его по-другому взволновал, — нахмурилась
я. — Он точно не был женат?
— Нет. Я узнавала… в личных целях. Может, у него был
гражданский брак, он благоверную хрясь — и в георгины, а тут тебя черт принес
со своим детективом, мужик запаниковал… Теперь точно деньги даст, вот великая
сила искусства… Дай облобызаю, ты гений. Талант в землю не зароешь, уделали
бизнесмена. — Женька раскрыла объятия, я припала к родному плечу, и мы
начали хохотать как сумасшедшие.
Два дня ничего не происходило, то есть Аверин не объявлялся,
а мы беспокоить его не рискнули: как бы не разозлился да и не передумал со
спонсорством. Но между делом Женька навела о нем справки, и теперь мы
доподлинно знали, что жены законной или не совсем у Ярослава Сергеевича никогда
не было и жениться он вовсе не собирался, так как его большая и, надо полагать,
пламенная любовь уже была замужем. Это то, что удалось узнать наверняка, далее
одни слухи: любовь эта — жена то ли какого-то банкира, то ли мафиози, говорил о
ней Ярослав намеками, а по большей части молчал, и никто даже не знал ее имени.
В обществе его видели с разными женщинами, которая из них она, сказать трудно,
а может, Аверин все нарочно выдумал, чтобы бабы не лезли с женитьбой.
Этим сведениям я от души порадовалась: во-первых, если не
вдовец, значит, супругу укокошить не мог, а во-вторых, если у него любовь, то
от меня ему вряд ли что потребуется. Помочь он обещал, Женька уже связалась с
Аполлонским, и он заверил: будут деньги, будет и книжка. я не знала, стоит
радоваться или малость подождать, и тут вечером третьего дня позвонил Аверин.
— Анна? — начал он. — Это Ярослав. Я не
побеспокоил? Не очень поздно?
— Что вы, конечно, нет.
В моем голосе появились подхалимские нотки, а улыбалась я
так старательно, точно Аверин мог меня видеть.
— Я хотел бы встретиться с вами. По делу, — с
легкой заминкой сказал он. — Ничего, если я сейчас приеду?
«Совершенно ни к чему», — подумала я, но вслух
принялась что-то бормотать о ремонте и временных неудобствах.
— Тогда, может быть, вы ко мне? — «Ага,
разбежалась». Тут он, словно спохватившись, добавил: — Я имею в виду офис, я
еще на работе. Разговор займет немного времени, а потом я отвезу вас домой.
— А нельзя поговорить по телефону? — высказала я
дельную мысль, но Аверину она таковой не показалась.
— Думаю, это не телефонный разговор.
— Что ж, я приеду, — вынуждена была я согласиться.
Со спонсорами, как известно, не поспоришь. — Где-то минут через сорок. Вас
устроит?
— Да-да, — торопливо заверил он и добавил: — Еще
раз извините.
«Вежливый», — я усмехнулась, повесила трубку, вздохнула
и начала собираться.
На сборы ушло двадцать минут, еще двадцать пять вызов такси,
звонок Женьке и дорогу до офиса Аверина. Я расплатилась, поднялась на высокое
крыльцо и нажала кнопку. Характерного щелчка не последовало. Я нажала кнопку
еще раз, с тем же успехом, и лишь после этого догадалась посмотреть на окна: ни
в одном из них, за исключением двух последних, свет не горел. А эти самые два
окна находились как раз в кабинете Ярослава Сергеевича, если я не путаю,
конечно.
