— До пятницы будем помалкивать, — поучала меня
Женька. — Вот уж если в пятницу он не объявится, значит труп действительно
был, и мы сообщим о нем куда следует, а так нас просто засмеют, к тому же если
Аверин вернется из Москвы и узнает, что мы его зачислили в покойники, то денег
нам он точно не даст.
Поскучав немного и не придумав ничего лучшего, мы
отправились на работу. Вечером я вновь приехала к Женьке правда перед этим
заскочив домой, чтобы переодеться и собрать кое-что из самого необходимого.
Пока Аверин не объявится, не будет мне покоя, а вдвоем нервничать куда как
сподручнее.
Мы сидели перед телевизором и почти не разговаривали тема у
нас была одна, и мы уже давно высказались. Тут начались местные «Вести», и мы
навострили уши: вдруг наш труп объявится? Трупов было целых три, но ни один из
них не имел к нам ни малейшего отношения. Зато одна новость все-таки произвела
впечатление: оказывается, этой ночью неизвестные проникли в помещение
литературного кружка, который располагался в Доме творчества. С какой целью,
установить не удалось, так как, по мнению Ипатова, ничего похищено не было.
— Да и что там похищать? — скривилась
Женька. — Стол да стулья? Занавесок на окнах и то нет.
Неизвестно почему, это сообщение вызвало в душе томление.
— Завтра же заеду к Ипатову и заберу рукопись, —
сказала Женька. — Как бы он ее по доброте душевной не определил в сортир,
там люди небогатые, и с бумагой у них проблемы.
— Зачем кому-то понадобилось лезть в этот литературный
кружок? — вслух высказалась я.
— Если ты спрашиваешь у меня, то я не знаю. Думаешь,
это как-то связано?
— Что?
— Ну… это проникновение и предполагаемая кончина
Аверина?
— Каким образом? — удивилась я.
— Понятия не имею, поэтому и спрашиваю. Вдруг у тебя
есть идея?
— Нет у меня никаких идей, — призналась я.
— И у меня нет, — вздохнула Женька.
В четверг она позвонила мне на работу около пяти:
— Анфиса, дыши глубже. Я не знаю, что за дела творятся,
но что-то явно происходит.
— Где?
— В жизни. Твоей и моей. Я только что была у Ипатова.
Рукописи у него нет.
— Он ее потерял?
— Ипатов утверждает, что она лежала в шкафу. Там полно
бумаг, и она лежала сверху. А теперь не лежит. Когда его менты спрашивали, он
ответил, что ничего не пропало, потому что про твою рукопись забыл, а теперь
выходит, что пропала именно она. Соображаешь?
— Нет, — честно ответила я. — Зачем кому-то
понадобилась моя рукопись?
— Вот и я не соображаю, но происходящее мне жутко не
нравится.
— На рукописи был мой адрес?
— Нет, если ты, конечно, его не написала.
— Я вообще титульную страницу переворачивала не глядя.
— Значит, там должен быть лишь псевдоним Анна Асадова и
название романа.
— А это важно? — забеспокоилась я.
— Если Аверин завтра объявится, то скорее всего нет, а
если не объявится…
— Да при чем здесь Аверин?! — заорала я.
— Не знаю, — отрезала Женька и повесила трубку.
Хотя секретарша сказала нам, что Ярослав Сергеевич должен
быть ближе к обеду, позвонили мы в десять, вновь отпросившись с работы. Голос
секретарши звучал бесцветно, я бы даже сказала безжизненно, а при имени Ярослав
Сергеевич она вдруг начала всхлипывать.
— Ярослав Сергеевич погиб, — с третьей попытки
сообщила она, а мы с Женькой дружно отвалили челюсть и выпучили глаза.
— Когда? — все-таки смогла спросить Женька.
— Сегодня утром. Он возвращался из Москвы, недалеко от
города произошла авария. Он погиб. — В этом месте девушка зарыдала в
голос, а Женька повесила трубку.
— И что ты думаешь по этому поводу? — задала
вопрос подружка.
Если честно, я ничего не думала, да и что тут можно думать?
Аверин был мертв еще во вторник, мне это доподлинно известно, что бы там ни
говорила Женька, следовательно, погибнуть сегодня он не имел возможности.
— Чепуха, — промычала я с отчаянием, и Женька со
мной согласилась.
— Значит, так, — заявила она. — Двигай на
работу, а я в редакцию, попробую узнать что-нибудь об этой аварии.
Все утро я по большей части пялилась в стену перед собой.
Денис и тот обратил на это внимание.
— Неважно себя чувствуешь? — спросил он.
— Да… приболела.
— Тогда, может, пойдешь домой?
— Нет, я в порядке, сейчас соберусь с силами и начну
работать по-настоящему.
Но собраться с силами так и не удалось, то есть они
потребовались мне для других дел. После обеда позвонила Женька, мне пришлось
отпроситься у Дениса, и я рванула в кафе «Милена», где она ждала меня.
Кафе располагалось в нескольких шагах от офиса Аверина,
правда, из окна, возле которого мы с Женькой сидели, офис не просматривался.
— Ну? — спросила я, мысленно готовясь к самому
худшему.
— Авария произошла примерно в 5.20 утра. Аверин ехал на
своем «мерсе» на очень приличной скорости, возле объездной за каким-то чертом
поднялся на мост, а он, как известно, не достроен, и Аверин свалился с очень
приличной высоты на бетонные плиты. «Мерс» взорвался, и от его хозяина остались
головешки. Свидетелей аварии нет: утро, движение небольшое… — Женька вздохнула
и отвела взгляд: — Аварии случаются каждый день, иногда они скверно
заканчиваются.
— Не мудри, — покачала я головой. — Аверина
убили во вторник, а сегодня инсценировали аварию.
— Ты сама-то в это веришь? — скривилась Женька.
— Я верю своим глазам. Он лежал на полу с ножом в
спине. Я не психопатка и не страдаю галлюцинациями, и о вряд ли была шутка. А
после весьма подозрительной аварии я абсолютно уверена в том, что все так и
было.
— Думаешь, аварию инсценировали, чтобы запутать
следствие?
— Какое следствие? — усмехнулась я. — Я ведь
до сих пор не заявила в милицию.
— Постой, — нахмурилась Женька. — Есть
авария, и есть труп. А ты являешься и говоришь, что труп был трупом еще три дня
назад. Что менты должны о тебе подумать?
