— И что это за намеки? Мы уже перевезли раскладушки,
так что я здесь живу.
— Конечно, — вяло согласилась я, вспомнив ночного
гостя. — Но не мог бы ты некоторое время побыть на кухне?
— У вас секреты, что ли? — не поверил он.
— Да. Женские. При тебе говорить неловко.
— Тогда ладно, — согласился он. — Пойду
почитаю Толстого, у меня всегда было тяготение к классике.
Он извлек из книжного шкафа «Анну Каренину» и в самом деле
удалился в кухню, а мы с Женькой накинулись на газеты. Сын нашего мэра был убит
в собственном доме третьего июля. На теле двенадцать ножевых ран. Все газеты
дружно отметили тот факт, что из дома были похищены деньги (сумма не
указывалась) и ценные вещи (какие конкретно, не говорилось). Злоумышленник, или
злоумышленники, проник в дом с целью ограбления и наткнулся на хозяина.
Двенадцать ножевых ран в эту версию укладывались с трудом, если, конечно,
грабители не психи и не злостные наркоманы. Убийство произошло где-то между
17.30 и 18.15, хозяин находился в доме один, его жена (они состояли в браке не
больше года) уехала к родителям. Милицейские чины журналистов избегали, мэр
молчал, в общем, сплошные недомолвки и нестыковки. Если Вика, подруга Стеллы,
права, на самом деле все было крайне просто: хозяин дома, воспользовавшись
отсутствием жены, пригласил в гости любовницу (а может, она приехала без
приглашения). Вот это обстоятельство скорее всего и объясняло избыток
таинственности: изъяны в личной жизни сына, например, его связь с женой
известного мафиози, стань они достоянием гласности накануне выборов, сослужили
бы дурную службу нашему мэру. А поскольку подозреваемая вскоре скончалась, дело
вообще замяли.
Лично я с трудом могла поверить, что двенадцать ножевых ран нанесла
любовнику женщина. И тут уместно было бы вспомнить, кто ее муж. Он мог
выследить Стеллу, убить ее вместе с любовником, сфабриковать против нее улики,
а труп вывезти и спрятать (почему бы его, кстати, и не закопать в саду, в
клумбе с георгинами). Конечно, господин Козырев здорово рисковал, убийство это
убийство, а один из убитых к тому же сынок мэра, было над чем задуматься. Труп
обнаружили только на следующий день, когда молодая жена сынка вернулась домой.
Тем же утром Козырев с Ниной Глаголевой отбыл в Сочи. Ее соседка вряд ли
ошиблась, девушка пропала четвертого июля. А уже восьмого утонула. То, что ее
убили, у меня сомнений не вызывало, но господин Козырев так инсценировал
убийство, что оно сошло за несчастный случай и безутешный вдовец смог получить
разрешение на кремирование. Одного не учел Козырев: у его жены был воздыхатель,
который собирался негласно сопровождать ее в Сочи. В Сочи он, правда, не
поехал, зато позвонил и не узнал голос возлюбленной, что неудивительно.
Разбитое сердце и страшные подозрения толкнули Аверина к психоаналитику, а тут
еще мы со своим детективом, в котором вся эта история подробно расписана.
Аверин не удержался и анонимно разослал рукописи: одну Козыреву, другую
адвокату Русанову (этому зачем — пока неясно, но идеи уже были: скорее всего
адвокат состоял в заговоре с мафиози и Аверин каким-то образом об этом узнал).
Женька, высунув от усердия язык, вычерчивала на листке
бумаги схему, одной ей понятную, и выглядела чрезвычайно довольной.
— Теперь осталось выяснить, есть ли у нашего мафиози
«Мерседес» с известным номером, — и, считай, следствие закончено.
— Три шестерки — это номер «мерса»? — услышали мы
родной голос, подняли головушки и смогли лицезреть недовольную физиономию
Романа Андреевича.
— Ну… — неохотно отозвалась Женька, а я в это время
прикидывала, как давно наш жилец находится в комнате и что успел услышать.
— Тогда следствие закончено, — заявил он и для
верности сгреб со стола бумаги.
— Эй, — разозлилась подружка. — Ты что это
делаешь?
— Ты же видишь, — удивился Ромашка. — Раз
следствие прекращено, бумаги эти вам без надобности.
— Ну ты нахал, — нахмурилась я, а Ромашка принялся
вправлять нам мозги:
— Хозяин «мерса» со столь примечательным номером в
городе хорошо известен. А поскольку я душевно к вам отношусь, то и передаю дело
в архив. Жалобы по понедельникам, а сегодня пятница, так что пойдемте ужинать.
— Подожди, — ухватила Женька за руку Романа
Андреевича. — Это машина Козырева, ты точно знаешь?
— Конечно. Это в городе каждая собака знает, я имею в
виду правоохранительных собак. Само собой, я тоже знаю. А еще я знаю, что
господин Козырной — дядя очень строгий и любопытным Варварам может запросто
оторвать нос.
— Хорошо, — задумчиво кивнула Женька.
— Что хорошо? — удивилась я.
— То и хорошо, что все в масть и наши предположения
верны на сто процентов.
— Ничего подобного, — покачал головушкой
Роман. — Козырной не мог убить жену в доме сыночка мэра, ведь она
позвонила вашему Аверину и предупредила, что на юг не поедет. — Мы
переглянулись, сообразив, что слух У Романа Андреевича отменный, а мы успели
много чего разболтать. — Позвонить могла только сама Стелла, ведь Аверин
непременно узнал бы голос, именно этот факт — чужой голос — и натолкнул его на
мысль о том, что в гостинице другая женщина выдает себя за его любимую.
— А если Козырев заставил ее позвонить? —
предположила я.
— Очень сомнительно. Тогда выходит, что Козырной знал о
намерении любовника жены сопровождать их на юг. Трудно представить, что она
сама ему об этом рассказала, если, по вашей версии, убил он ее на почве
ревности. Жене должен быть известен характер мужа, а также род его занятий,
следовательно, женщина наверняка проявляла осторожность и о своих увлечениях
помалкивала.
— Возможен еще один вариант, — не сдавалась
я. — Стелла сначала позвонила Аверину, а потом была убита. Мы не знаем
точно, в какое время она звонила.
— Колобок говорил, вечером. Летнее время до пяти часов
трудно назвать вечером, — вздохнула Женька. — К тому же с какой стати
ей было обманывать любовника? Сначала говорить, что она никуда не поедет, а
потом вдруг умчаться на юг.
— Она действительно и позвонила. Естественно, что
Козырев об этом звонке не знал и утром уехал с поддельной женой в Сочи. Говорю
вам совершенно определенно, — заявил Роман Андреевич, — жену Козырева
видела соседка сына мэра и довольно подробно ее описала. Разумеется, потому,
что понятия не имела, чья это жена. Когда узнала, от своих показаний
отказалась, в чем виден мудрый ум и здоровое чувство самосохранения. Но на
первом допросе, или беседе, она точно указала время. В 18.15, если я, конечно,
ничего не путаю, Козырева вышла из дома и села в свой джип.
