Минут через пятнадцать крашеная появилась вновь, щеки ее
пылали. На весьма приличной скорости она покинула наш офис, вслед за ней рысью
устремился Денис и отсутствовал больше часа. Все это время мы с Веркой гадали,
как такая кикимора смогла поймать его в свои сети. Наконец шеф вернулся, отводя
ясный взор, поболтал с нами несколько минут о разных пустяках и вдруг сказал,
глядя на стену за моей спиной:
— Анфиса, ты вроде бы собиралась в отпуск?
— Я передумала, — твердо заявила я.
— Чего это вдруг? — нахмурился шеф. — Возьми
путевку, отдохни месяцок…
— Ты меня увольняешь? — ахнула я. Он дернулся,
перевел взгляд со стены на пол и ворчливо сказал:
— Что за глупости? Просто… просто лучше тебе немного
отдохнуть. — И скрылся за дверью.
— Что делается, — пролепетала Верка. Я немедленно
сгребла все бумаги со стола, сунула их в ящик и, схватив сумку, направилась к
двери. — Поезжай в Италию, — неуверенно предложила Верка.
Я вылетела из офиса, точно ошпаренная, и с некоторым
недоумением обнаружила поблизости фиолетовую «девятку» с Романом Андреевичем за
рулем.
— Ты что тут делаешь? — накинулась я на него,
благо эмоции переполняли меня и надо было с ними что-то делать.
— Я? — вытаращил он глаза, посмотрел вокруг, точно
пытался сориентироваться, и наконец ответил: — Тебя охраняю.
— От кого, интересно?
— От злоумышленников. На тебя уже покушались, ты мне
слишком дорога, чтобы рисковать.
— А Женька тебе дорога?
— Не очень, в смысле дорога, конечно, но она в этом
деле замешана куда меньше, чем ты, и покушались на нее скорее за компанию. Ведь
детектив написала ты, выходит, во всех этих чертовых совпадениях виновата тоже
ты. Примерно так должны рассуждать плохие дяди. Слушай, может, ты сядешь в машину?
На нас уже обращают внимание.
— Не сяду, — покачала я головой. — Мне надо
пройтись.
— Хорошо, — согласился мой защитник, и через
минуту мы зашагали в сторону парка.
Шаг я в глубоком волнении все ускоряла и ускоряла, пока в
конце концов не понеслась по аллее рысью. Роман Андреевич шел легко, особенно
не напрягаясь, так как два моих шага соответствовали одному его, но поглядывать
на меня начал с недоумением и даже спросил:
— Чего случилось-то?
— Меня с работы уволили, — пожаловалась я. —
Ты представляешь? И из-за чего, точнее, из-за кого… — Далее я не очень связно,
но вполне доходчиво поведала о визите крашеной. Так как визит надо было
объяснить, пришлось рассказать о наших отношениях с Денисом. Романа Андреевича
только Денис и заинтересовал.
— Ты расстроилась из-за того, что он женится?
— С какой стати мне расстраиваться? — удивилась
я. — Нас с ним больше ничто не связывает, за исключением работы,
разумеется.
— Да? — насторожился мой спутник.
— Да! — разозлилась я, потому что чужое недоверие
всегда больно ранит.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул он, а я
разозлилась еще больше:
— Что хорошо? Меня выгнали с работы…
— Хочешь, я ему морду набью? — радостно предложил
Роман.
— Кому? — не поняла я.
— Твоему Денису.
— Перестань говорить глупости. У меня неприятности, а
ты…
— Подумаешь… работа в жизни женщины не главное. А если
ты насчет денег беспокоишься, то зря. Проживем. Мне тетка наследство оставила,
не скажу чтобы большое, но и не маленькое. Квартиры есть, целых две, машине
всего год, а уж тебе на тряпки как-нибудь заработаю.
— Ты что, спятил, что ли? — Меня просто оторопь
взяла от таких заявлений.
— Почему это спятил? — обиделся Роман
Андреевич. — Говорю, работа не главное, главное для человека — семейное
счастье. Можешь мне поверить. К тому же, если ты выйдешь замуж, эта стерва
оставит тебя в покое и, вполне возможно, ты продолжишь трудиться в своей
турфирме, если тебе так уж этого хочется.
Я заподозрила, что надо мной издеваются, уцепилась за локоть
Романа Андреевича и зло спросила:
— Что ты болтаешь?
— Ничего я не болтаю, — нахмурился он и попытался
локоть вырвать, правда, пытался так себе. — Я тебя замуж зову, а ты,
вместо того чтобы сказать: «Я счастлива, милый», на меня наезжаешь. У тебя
проблемы с воспитанием, классику надо читать, вот в книжках женщины ведут себя
прилично, и вообще…
— Заткнись, — разозлилась я. — Ты точно надо
мной издеваешься. Я лишилась работы, а вместо дружеской поддержки, на которую,
как мне казалось, имею право рассчитывать, ты…
— Я объясняюсь тебе в любви, — брякнул он.
— Ты не объяснялся, — насторожилась я и вцепилась
в его локоть покрепче.
— Ну я не знаю. Что еще сказать, чтоб до тебя дошло?
Замуж зову, неужели мало?
— Тебе жить негде, — догадалась я.
— У меня квартира двухкомнатная, Женька видела и ее, и
документы, специально рекомендовал проверить, чтоб потом не возникло всяких
подозрений. Мы ж оттуда раскладушку забирали, ты что, забыла?
— Про раскладушку помню.
— Ну вот. Намеки твои для меня обидны, потому что я
тебя люблю, а недоверие больно ранит мое сердце. Врать я не умею и другим не
советую, а уж когда меня в чем обвиняют, совершенно не могу выносить подобного…
— Заткнись, — вторично попросила я, а он
проворчал:
— Пожалуйста.
— Сколько дней мы знакомы?
— Какая разница? — возмутился Роман Андреевич и
локоть все-таки выдернул. — Я тебя люблю, а если б ты не валяла дурака и
внимательнее ко мне присмотрелась, то уж давно бы тоже влюбилась. А у тебя
голова занята разной чепухой, и ты на меня не обращаешь никакого внимания. Это
обидно.
— Три дня, — обрадовалась я, наконец-то
высчитав. — Вечером будет ровно трое суток, как мы знакомы.
— Ну и что? Говорю, у тебя пробелы в воспитании, вот
хоть недоверие это… Ромео увидел Джульетту — и все, оба разом умерли, а тебе
трех суток мало. Просто удивляешь меня.
— Скажи честно, зачем тебе это? — жалобно
попросила я. — Скажи, чтоб не думалось.
