Не могу сказать, что совесть меня не мучила. В том-то и
дело, что мучила и даже ого-го как. Валяюсь на пляже, пью шампанское,
занимаюсь… в общем, отлично провожу время, а Женька между тем волнуется,
рассчитывает на нас и, возможно, даже рискует жизнью. Я несколько раз пыталась
серьезно поговорить с Романом, но, видно, место для разговора выбирала
неудачное. На пляже серьезные темы поднимать глупо, в ресторане неудобно, а в
номере… Короче, я стыдилась, мысленно ругала себя на чем свет стоит и каждый
день собиралась начать новую жизнь, то есть взяться за дело, ради которого мы
сюда и прилетели.
На пятый день вновь позвонила Женька, и хотя Роман Андреевич
отправил меня на очередное опасное задание и с подругой лично я не
разговаривала, но все равно раскаяние мое вышло из берегов, так что я даже немного
всплакнула и пожаловалась возлюбенному:
— Рома, так больше продолжаться не может. Надо что-то
делать.
— А что ты хочешь? — оживился он, пристраиваясь
рядом.
— Прекрати, пожалуйста, — обиделась я, решив, что
он издевается, и заплакала по-настоящему. — Неужели ты не понимаешь…
— Я все понимаю, — заверил он, преданно глядя мне
в глаза. — Скажи, что ты хочешь? Луну с неба не обещаю, хлопотно, а все
остальное за милую душу. Хочешь в магазин? Купим тебе еще купальник, можно
сразу три, или платье, то, синенькое.
— Ты издеваешься, — теперь уже совершенно
уверилась я. — Чем мы тут занимаемся?
— Ну… — закатил он глазки.
— А между прочим, у меня есть свои понятия о
порядочности…
— Я на тебе женюсь, — торопливо заверил он, а я
огрела его подушкой.
— Идиот, я имею в виду Женьку.
— На ней не женюсь. Во-первых, она не в моем вкусе,
во-вторых, я однолюб, а в-третьих, принципиальный противник многоженства, так
ведь никакого наследства не хватит.
— Мне что, надо огреть тебя стулом, чтобы ты перестал
валять дурака?
— Не надо стулом, — очень натурально испугался он,
а я напустила в глаза тумана и твердо заявила:
— Ты меня не любишь…
— Люблю.
— Если б любил, придумал бы, как выполнить задание. Не
могу я, в самом деле, приставать к людям, тыча им фотографию этой самой Нины.
— Да, это работа для профессионала, — согласился
мой возлюбленный. — На наше счастье, у меня есть один такой на примете, и
как раз в городе Сочи.
— Ты меня разыгрываешь? — заподозрила я неладное.
Роман Андреевич поклялся, но я все равно не поверила. А оказалось, зря.
Весь вечер я ныла и каялась, болея душой за наше задание,
любимый меня утешал, а на следующий день, лишь только мы вернулись с пляжа,
зазвонил телефон. Решив, что это Женька, я спряталась в ванной и подслушивала
оттуда. Через несколько секунд стало ясно, что это не подружка, я покинула
убежище, на всякий случай приложилась ухом к трубке, но голос был мужской и
меня не взволновал.
— Кто это? — спросила я, когда разговор по
телефону закончился.
— Сейчас увидишь, — пообещал Роман Андреевич.
Минут через двадцать в дверь постучали. Я открыла и растерянно замерла: на
пороге стоял молодой мужчина, в шортах и футболке, но что-то в нем совершенно
определенно указывало на принадлежность к правоохранительным органам.
— Вы Анфиса? — сияя от счастья, спросил он, я
кивнула и почему-то испугалась. Больших грехов за мной не водится, но стоит
увидеть в своем жилище милиционера, оторопь берет. — А я Леонид, —
обрадовался он, сграбастал мою руку и тряхнул так, что едва не выдернул ее из
плеча.
Тут появился Роман Андреевич, мужчины обнялись,
расцеловались, раз двадцать похлопали друг друга по спине, сопровождая хлопки
междометиями. Все это, надо полагать, означало радостную встречу после долгой
разлуки. Я прониклась, глупо улыбалась и ждала, когда они закончат.
— Значит, это она? — перестав обниматься с
Ромашкой, повернулся ко мне Леонид, продолжая прямо-таки сиять.
— Точно, — с готовностью кивнул мой возлюбленный.
— Ну поздравляю. — Гость вновь сграбастал мою руку
и попытался ее оторвать, я сказала:
— Спасибо, — хотя и не имела представления, чего
это его так разбирает.
— Рад за тебя, — сказал гость Роману Андреевичу,
подмигнул и заявил: — Красивая…
— Спасибо, — вновь открыла я рот, сообразив, что
он сделал мне комплимент.
Еще минут десять потолкавшись возле дверей, мы наконец
прошли и сели, я в кресло, а мужчины на диване. Леонид, поглядывая весело то на
меня, то на Романа, сказал:
— Очень рад, — и вдруг погрустнел. Я
насторожилась, а мой возлюбленный, махнув рукой, заявил:
— Говори при ней.
Гость извлек из кармана фотографию, и я с удивлением
обнаружила, что на ней запечатлена пропавшая без вести Нина Глаголева.
— Вот, возвращаю. Горничная, администратор и два
официанта опознали ее как Козыреву Стеллу Сергеевну. Т-е-перь по поводу ее
гибели. Тут все сложнее. Утонула она буквально на глазах сотни людей. На
убийство не похоже. Человек, который делал вскрытие… В общем, я головой
ручаюсь: в заключении чистая правда. Вчера я к нему заглянул и напомнил про эту
гражданочку. Он утверждает, что она утонула и никто ей в этом не помогал. Ни
синяков, ни малейшей царапины, никаких следов борьбы. Небольшое содержание
алкоголя в крови, и только-то. Девчонка заплыла за буйки, видно, не рассчитала
свои силы, стала кричать, ее услышали, бросились на помощь, но к тому моменту,
когда вытащили из воды, было уже поздно. Сам Козырев в это время наливался
пивом в баре. Алиби железное, вряд ли вы сумеете прижать этого парня. Никто из
персонала гостиницы в суде давать показания не станет, если мы, конечно, не
убедим их, что это абсолютно безопасно, а мы не убедим. Так что, боюсь, помог я
тебе немногим…
— Напротив, ты здорово помог, — заверил Роман
Андреевич, и они вновь принялись хлопать друг друга по спинам, а потом
удалились в бар.
