Когда Роман Андреевич оттуда вернулся, билеты были заказаны,
а вещи уже собраны. Несмотря на его увещевания, я решительно заявила, что
возвращаюсь домой: Женька скорее всего в опасности, а мы тут занимаемся черт
знает чем. То, что Козырев, убив жену, выдавал за нее Нину Глаголеву, стало
фактом. Для меня факт и то, что он и Нину убил, точнее, организовал убийство.
Козыреву вовсе необязательно было самому ее топить. То, что он сидел в баре и
имел огромное количество свидетелей своей непричастности к происшествию, еще
больше убеждало в обратном: уж очень это походило на заранее подготовленное
алиби. А то, что девушка не сопротивлялась… неизвестно, что придумали эти
мерзавцы, но, безусловно, преуспели: Нина погибла, и уважаемые люди
подтвердили, что имел место несчастный случай. Против Козырева тот факт, что он
выдавал за свою жену, которая, кстати, бесследно исчезла, другую женщину. Но
хорошие адвокаты (а уж Козырев, можно не сомневаться, найдет лучших) способны
вывернуть все наизнанку и доказать, что никакого злого умысла в этом не было. В
такой ситуации единственное, что нам позволило бы по-настоящему прижать
мафиози, — труп жены. Тогда его чудовищная затея станет ясна даже
младенцу.
Об этом я думала весь обратный перелет. О чем думал Роман
Андреевич, мне неведомо, так как я просила меня не беспокоить, и он
джентльменски молчал, держа мою ладонь в своей, и только ближе к концу полета
мрачно поинтересовался:
— А почему бы Женьке не переехать к Колобку? По-моему,
он ей нравится, они могли бы пожениться и жить в его квартире долго и
счастливо.
— Ничего подобного, — отмахнулась я. — Он уже
пять раз был женат, счастливо с ним вряд ли получится, да и насчет долго я тоже
сомневаюсь. Женька просто выполняет задание…
— Ей будет гораздо удобнее его выполнять, если она
поживет у Колобка.
— Что еще за разговоры? — насторожилась я.
— Просто у тебя квартира маленькая, втроем там тесно. А
у Женьки, в конце концов, есть своя.
— У тебя тоже, — напомнила я.
— Давай переедем ко мне, — обрадовался он, а я с
широкой улыбкой поинтересовалась:
— С Женькой?
— Ты ведь не удочерила ее? — запаниковал Роман
Ан-реевич.
— Нет. Но до тех пор, пока убийца бродит на свободе,
она будет жить у меня.
— Придется побыстрее отловить его, — нахмурился
Роман Андреевич. — Я долго этого спартанского воздержания не вынесу.
Я презрительно ухмыльнулась и вдруг вспомнила об одном
обстоятельстве:
— Слушай, а как фотография Нины оказалась у Леонида? Вы
ведь только вчера встретились?
— Я ее переслал еще до поездки в Сочи, чтоб у дружка
время было провести разведку.
— Он работает в милиции?
— Он следователь прокуратуры. Не успела я порадоваться
своей наблюдательности, как еще одна мысль не замедлила явиться:
— А зачем же мы тогда летали в Сочи? Роман Андреевич
вытаращил глаза, трижды хлопнул ресницами и обиженно отвернулся, я потянула его
за рукав, а он пробурчал:
— Твоя квартира совершенно никуда не годится…
«Все мужчины — свиньи», — мрачно заметила я, правда
мысленно. В конце концов, небольшой отдых на юге, безусловно, пошел мне на
пользу. Вот только перед Женькой неловко… Но о Леониде можно промолчать, и
тогда окажется, что летали мы не зря.
Женька встретила нас пельменями и бутылкой шампанского.
Выслушав доклад (докладывал в основном Роман Андреевич, четко, по-военному,
причем из его доклада невозможно было понять, каким хитрым способом мы добыли
сии сведения), Женька осталась довольна, а я вздохнула с облегчением.
— Молодцы, — похвалила подружка. — Я тут тоже
времени зря не теряла и кое-что из Колобка вытрясла. У Стеллы были настоящие
проблемы. Нервная система здорово расшатана. Колобок болтал мудрено, но
основное я уловила: гражданочке не аналитик был нужен, а изоляция на пару
месяцев в комнате с мягкими стенами. Думаю, это ее муженек довел до ручки.
Согласись, жить с таким типом непросто.
— Да уж, — кивнула я и тут же нахмурилась,
сообразив, куда клонит Женька. — Ты думаешь, она могла зарезать сына мэра?
Видно, это все-таки не приходило Женьке в голову, потому что
она до неприличия широко открыла рот и на меня уставилась. Роман Андреевич ел
пельмени, но, осознав серьезность момента, замер, не донеся ложку до рта.
— А что? — сглотнув, пришла подружка в
себя. — Вспомни, менты к Колобку наведывались и о ней выспрашивали. Психи
обладают невероятной физической силой, она вполне могла… Вдруг он ей сказал
что-нибудь неприятное? Тогда все последующие поступки становятся ясными:
укокошив любовника, Стелла бросилась домой, позвонила Аверину, сообщила, что
поездка на юг отменяется: какой юг, если она только что убила человека и, очень
возможно, окажется в тюрьме? Тут об адвокате надо думать. Конечно, одна такое
дело не потянешь, и Стелла призналась мужу. Это его очень огорчило, ибо шло
вразрез с ближайшими планами, и он ее… в общем, закопал в георгинах.
Погорячился мужик, одним словом, а когда в себя пришел, понял, что надо
позаботиться об алиби. Вспомнил про Нину: она живет без родителей, и на ее
исчезновение обратят внимание не сразу, увез бедную девушку и утопил. А теперь
преспокойненько наслаждается жизнью.
— Преспокойненько — это вряд ли, — усомнилась
я. — Не стал бы он тогда убивать Аверина. А то, что Стелла зарезала сына
нашего мэра… этого в моем романе точно не было.
— Не волнуй меня. Там я уже покойница, так что
некоторые отступления от текста пойдут только на пользу. Ты высказала хорошую
мысль: Стелле, если она убийца, понадобился бы адвокат. Например, Русанов
Анатолий Сергеевич. В этом случае ясно, почему Аверин послал ему рукопись.
Толик наверняка в курсе этой драмы, а возможно, даже был свидетелем убийства
Стеллы и знает, где ее труп.
— Не увлекайся, — напомнила я, и Женька с
сожалением замолчала. — Конечно, Толик фигура не случайная, придется с ним
встретиться.
Роман Андреевич, который к этому моменту благополучно
управился с пельменями, вновь замер, посуровел и зычно заявил:
— Еще чего.
— В интересах следствия, — влезла Женька. —
Ты прекрати сбивать ее с толку. У нас дело. А ты все никак не проникнешься. Я
вот с Колобком общаюсь, думаешь, мне это в особенную радость? Но я жертвую
личным ради общественного. А вот ты бы так смог?
— Спать с Колобком?! — ужаснулся Роман
Андреевич. — Нет, конечно.
— Вот гад, — разозлилась Женька и замахнулась на
него ложкой.
