— Само собой, — радостно кивнула Женька и вдруг
брякнула такое, что у меня мороз пошел по коже: — А может, вы все-таки
запамятовали и трупик-то того… в георгинах?
Козырев моргнул, приоткрыл рот, потом кашлянул и предложил:
— Если вам очень хочется, можете копаться в моем саду
до самого снега, а жить в доме. Инвентарем и продуктами я вас обеспечу.
— Спасибо, — в два голоса ответили мы и через
десять минут неслись на «шестисотом» по ночному городу. Из багажника торчала
стремянка, а две лопаты и фонарик лежали с ней по соседству. Всю дорогу мы
держались за руки, мысленно призывая на помощь Господа и всех известных нам
святых, а оказавшись возле родного подъезда, едва не грохнулись в обморок.
Невероятно, но факт: мафиози нас отпустил.
Утром Женька долго пила кофе, а потом лениво спросила:
— Ну, что теперь?
— В каком смысле? — поинтересовалась я.
— В смысле следствия. Прекращаем или пытаемся все это
распутать?
— Не знаю, — ответила я честно. — Убийцы от
нас вроде бы отвязались, может, не стоит вновь привлекать их внимание? —
Тут я вспомнила Аверина с торчавшим из-под левой лопатки ножом и тяжело
вздохнула. — Поимкой убийц должна заниматься милиция, но ты ведь на это не
согласишься?
— Конечно, нет, — честно ответила Женька. —
Козырев вчера нас отпустил, потому что прекрасно знал: ничего мы не докажем. Но
если сунемся в милицию, он вполне может на всякий пожарный нас укокошить. Надо
этого гада так обложить, чтоб…
— Ты считаешь, он вчера врал? — нахмурилась я.
— Говорил складно, — вздохнула Женька. — Одно
в голове не укладывается, то, что он выдал труп Нины за труп жены, когда Стелла
еще ходила в живых. Как-то это очень глупо. Хотя… Николай Петрович скорее всего
недоговаривает, он мог послать человечка на Селигер с одной целью: от жены
избавиться, а она оказалась умнее и сбежала от муженька.
— То есть сначала он обеспечил себе алиби, а потом убил
жену?
— Мог и убить, почему нет? В общем, нам по-прежнему
нужен труп этой самой Стеллы. Тогда и менты зашевелятся, и в россказни этого
типа уже никто не поверит.
— И где же теперь этот труп искать? — затосковала
я.
— Понятия не имею. Будем думать. А для начала тебе надо
встретиться с Толиком, перетянуть парня на нашу сторону. Стелла его сестра, так
что сделать это нетрудно.
На работе Толика не оказалось, женский голос сообщил, что он
плохо себя чувствует и дня два его не будет. Я позвонила ему домой, но
поговорить смогла только с автоответчиком.
— Может, сам объявится, — утешила Женька. Мы
переглянулись и затосковали, не зная, чем себя занять. Была среда, и хоть Женьку
на работе не ждали, сесть за очередной рассказ из жизни животных она
категорически отказалась: не до того было. Чтобы придать хоть какой-то смысл
своему существованию, я решила приготовить фруктовый салат, но осуществить
задуманное не удалось. В дверь позвонили, я крикнула Женьке: «Открой!» и вскоре
услышала подозрительное щебетание, доносившееся из прихожей. Таким
дурацко-слащавым голосом Женька обычно начинает говорить, встретив очередного
блондина своей мечты. Заинтригованная, я прошла в прихожую и от удивления
вытаращила глаза. На двух квадратных метрах между вешалкой и дверью в ванную
топтался Ярцев, мент и зануда, а Женька обворожительно ему улыбалась, болтая
всякую чушь вроде «проходите-проходите» и «чувствуйте себя как дома». Я решила
малость умерить ее энтузиазм, хмуро поздоровалась с ментом, а Женьке сказала:
— Знакомься, Евгения. Это Ярцев. Сергей Витальевич,
если не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — кивнул он. А я опять спросила:
— Чему обязана?
— Да ничему, если честно. Шел мимо, дай, думаю, зайду и
извинюсь перед женщиной.
— За что? — не поняла я.
— Мне показалось, я вас обидел в прошлую встречу.
Смотри, какой мент пошел. Ему показалось, и он притащился ко мне домой с утра
пораньше. Занятые разговором, мы не сразу обратили внимание на Женьку, а между
тем с подружкой произошли разительные перемены. Улыбаться и щебетать она
перестала и теперь размазывалась по стенке, слегка закатив глаза. Только мы с
Ярцевым решили испугаться за ее здоровье, как Женька слегка ожила, посмотрела
на Сергея Витальевича с тоской и отчаянием и спросила:
— Скажите честно, вы шли мимо, и вас неудержимо
потянуло зайти сюда?
Ярцев неожиданно покраснел и промямлил:
— Примерно так.
— Это судьба, — простонала Женька, но вдруг
приободрилась, рявкнула, глядя на меня, но тыча пальцем в Ярцева: — Немедленно
гони его в шею, ты что, смерти моей хочешь?
У гостя отпала челюсть, а Женька стремительно скрылась в
комнате, так грохнув дверью, что треск пошел по всему дому.
— Извините, — сказала я, разводя руками. —
Моя подруга только что пришла от гадалки, и та совершенно определенно сказала,
что первый встреченный ею блондин навеки разобьет ей сердце. Вам просто не
повезло.
Ярцев попробовал водворить челюсть на место и почти преуспел
в этом, а я, ласково улыбаясь, распахнула входную дверь.
— Всего доброго.
— Всего… — ошалело ответил он и скрылся с глаз, потому
что я хлопнула дверью. Если честно, Женькино поведение показалось мне
исключительно разумным: во-первых, мента следовало проучить за вредность и
занудство, во-вторых, подружка сильно опасалась за свою жизнь, а в-третьих, мне
вовсе не хотелось за Ярцева замуж. Я прислушалась, ожидая, не позвонит ли он
еще раз или как-то иначе себя проявит, и вскоре смогла различить шаги: весьма
поспешные, надо сказать. Довольная, я заглянула в комнату: Женька сидела на
диване и хмуро пялилась в одну точку.
— Он ушел, — сообщила я, хотя Женька, безусловно,
сама догадалась об этом.
— Чертовщина какая-то, — покачала она
головой. — Смотри, что делается.
— Он явился что-нибудь вынюхать…
— Нет, Анфиса. Не зря у меня сердце ноет, все ох как
непросто. Я вот сижу и думаю: Козырев, возможно, темнит, но в этой дурацкой
истории он точно не главное действующее лицо.
— А кто главное?
— Понятия не имею. Но этот человек рядом и вроде как
дергает за ниточки.
— То есть ты предлагаешь вернуться к первоначальной
идее: кто-то весьма успешно играет с нами в детектив?
— Вполне вероятно.
— Тогда искать надо среди психов, — убежденно
заявила я.
