— Как это ничего? — возмутилась я. — Ведь
Козырев зачем-то приказал выкрасть этот дневник?
— Точно. И это самое интересное. Откуда Козыреву
известно, что дневник существует? Ему что, Аверин рассказал? Вряд ли Аверин
особо распространялся о дневнике. Если бы он мог доверительно поговорить с
кем-то, к примеру, за бутылкой водки, писать всю эту ахинею он бы не стал. Это
сколько же времени и сил… А понадобились эти записи Козыреву только по одной
причине: он боялся, что здесь содержится информация, указывающая на убийцу.
— А она здесь содержится? — заволновалась Женька.
— Нет. Но Козырев об этом не знал и предпочел иметь
дневник на руках, что, кстати, тоже любопытно: на кой черт он ему? Мог бы
просто приказать Ярцеву уничтожить этот эротический опус. Сжечь или порвать и
смыть в унитаз.
— И что? — осторожно спросила я.
— Что? — нахмурился Роман Андреевич.
— Как думаешь, почему это?
— Понятия не имею, — обиделся Ромашка. — Вот
когда я на эти вопросы смогу ответить, тогда и убийцу вам назову.
— Убийца — Козырев, — сказала я убежденно, а наш
бравый майор хмыкнул и покачал головой:
— Вряд ли. Уж очень все это глупо, прямо ни в какие
ворота не лезет.
— А «злой гений»? — вмешалась Женька. — Кто
это может быть?
— Спроси что-нибудь полегче.
В общем, дневник не только ничего не разъяснил, он еще
больше все запутал. Утром мы встали поздно, потому что был всеобщий выходной,
идеи отсутствовали и мы никуда не спешили. Выпили кофе, позавтракали и даже
стали прикидывать, не поехать ли нам за город? Погода располагала, и мы,
наверное, в самом деле поехали бы, но… Сначала позвонил Козырев. Узнав его
голос, я насторожилась, а потом и вовсе запаниковала: с какой стати ему мне
звонить? Говорил он ласково, справился о моем здоровье, но как-то
чувствовалось, что сам не знает, зачем набрал мой номер.
— Анатолий сказал, что ты в отпуске? —
поинтересовался он.
— Да.
— А почему в городе? Неужели в турфирме не нашлось
подходящей путевки?
— В квартире ремонт затеяла, — ответила я, пытаясь
понять, куда это он клонит.
— Ремонт подождет. Кстати, у моего друга охотничий
домик, это километров восемьдесят от города, прекрасное место, лес, озеро… —
«Он хочет меня утопить», — догадалась я. — Я могу ему позвонить,
поезжай с друзьями, отдохните. Погода отличная…
— Спасибо, я подумаю, — ответила я и решила
испортить ему настроение: — На днях встретила Валахова, он сказал, ты купил его
«Обнаженную»?
— Валахов? — вроде бы не понял Козырев. — А…
да, купил. Страшная гадость, по-моему. Ты знакома с этим типом?
— Немного. Только, если гадость, зачем же купил?
— Я ее выбросил, а купил для того, чтобы она случайно
не попалась на глаза детям. Надо проявлять заботу о подрастающем поколении, а
от этой дряни у детей может произойти расстройство нервной системы. Я бы все
его картины купил да сжег, но он ведь плодовитый, еще намалюет, а с моей легкой
руки в моду войдет. Так что купил самую мерзкую и от нее избавился.
На прощание Козырев посоветовал воспользоваться его
предложением и съездить на озеро.
— Ну и нахал, — подивилась Женька, пританцовывая
рядом. Разговор она слышала и теперь возмущалась. — Надо сдавать его
ментам, вконец оборзел, поезжайте, говорит, на лесное озеро, там я вас и
укокошу.
— Может статься, Козырев дело говорит, — проронил
Роман Андреевич, пребывающий в задумчивости.
— В смысле укокошить? — вытаращила глаза Женька.
— В смысле отдохнуть вам надо в тихом месте, подальше
от всяких психов.
Мы с Женькой переглянулись и принялись гадать, что означает
звонок Козырева. Примерно через час вновь позвонили, трубку снял Роман
Андреевич и с недовольной миной сунул ее мне. Причина недовольства выяснилась
сразу: звонил Толик.
— Анфиса? Можешь сейчас приехать? Есть разговор.
— А что случилось? — испугалась я, потому что
голос у Толика был такой, точно лежит он на смертном одре и вот-вот
преставится.
— Пока ничего. Но я боюсь, что может случиться.
Приезжай, я жду.
— Сейчас приезжать? — уточнила я.
— Конечно. И попроси приехать подругу, ее это тоже
касается.
— Евгению?
— Конечно. — Толик вздохнул и повторил: — Жду.
— Едем, — сказала я.
— Едем, — кивнул Роман Андреевич.
— А ты зачем? — нахмурилась Женька. — Толик
тебя не жалует и, очень возможно, говорить при тебе не захочет. А мне не
терпится узнать разгадку всей этой истории.
— Узнаешь, — хмыкнула я и испугалась, потому что
прозвучало это зловеще.
— В квартиру мне входить необязательно, — дипломатично
сказал Роман Андреевич. — Подъедем, квартала за три до его дома вы выйдете
и отправитесь к нему пешком. А там посмотрим.
Мысль показалась очень здравой, от Толика я пакостей не
ждала, но кто знает… В общем, мы поехали. Роман Андреевич приткнул машину в
соседнем дворе и остался в ней, мы с Женькой потопали ножками, строя различные
предположения. Что-то Толик узнал интересное, не стал бы он просто так звонить,
и голос у него взволнованный… А может, он это интересное знал с самого начала,
а сейчас решил облегчить душу.
Я позвонила, дверь открылась, и мы увидели Толика. Выглядел
он хуже не бывает. Не удивлюсь, если парень пил сутки кряду, то есть с нашей
последней встречи, да и сейчас вроде бы был навеселе. Одет все в тот же халат и
так же босиком, волосы взъерошены, под глазами черные круги.
— Проходите, — сказал со вздохом и отступил в
сторону, пропуская нас в квартиру. Я вошла первой, открыла рот с намерением
спросить еще раз, теперь уже не по телефону, что случилось, и тут что-то
обрушилось на мой затылок с такой силой, что посыпались искры из глаз, а потом
стало темно. Перед тем как рухнуть на пол и лишиться сознания, я успела
подумать: «Какая же я дура». Очень мудрая мысль.
Какой-то странный звук давил на уши. Звук усилился причиняя
настоящую боль, потому что голова моя была не головой, а колоколом, и кто-то
настойчиво бил в него:
