Заметно похолодало, я включил печку. Хороший отопитель, сушит моментально.
Показалось сгоревшее дотла большое село Шаумян, тяжело смотреть. Следов небесного удара не видно. Халатность или иное действие рук человеческих.
На самой вершине великого и ужасного мифа-перевала был асфальт, всего пара сотен метров. Тут создана нехитрая инфраструктура скоротечного отдыха.
И даже памятник есть — вертикальный белый меч, установленный острием вверх.
«Егерь» замер в маленьком кармане-стоянке, а мы вылезли из кабины, подошли ближе. На рукоятке меча выбито знаменитое от Александра Невского: «Кто к нам с мечом придет — от меча и погибнет!» Обелиск поставлен в честь защитников перевала в 1942–1943 годах, именно здесь проходила линия обороны Туапсе и всего Черноморского побережья. Около памятника расположено ничем не примечательное кафе, внешне целое. Заведение не производит впечатления места, где хочется посидеть и отдохнуть. Бросилась в глаза непонятная фанерная табличка, прибитая к дереву, на которой был изображен верблюд. Откуда тут взялся двугорбый? Что, есть такая порода: горные верблюды?
— Наверняка хозяина кафе скотинка. Клиентов катал, фотались за бабки, — догадался Мишка.
Вряд ли владелец забрал верблюда с собой, так и бродит где-то в лесу. Волки тут есть? Да что там волки — я поверю, если мне скажут, что в этих местах вновь появились снежные барсы или леопарды, проложившие свои охотничьи тропы.
Не нравится мне тут.
— Поехали, пока совсем не стемнело. Нехорошее место. Все время кажется, что кто-то в спину смотрит…
— Есть такое дело! Притормози, посмотрю, — попросил Гоблин, поднимая к глазам монокуляр тепловика, в который он только что вставил очередной комплект новых батареек. Убить надо наших технарей за такую матподготовку группы.
Теперь дорога побежала вниз.
В глаза сразу бросился очередной феномен — на склонах очень много поваленного леса, лежит волнами. Скорее всего, именно в таких местах горы экранируют все ударные волны падений крупных метеороидов, перелетевших через хребет, собирая их в пучок на каких-то участках склонов. Вот интересно, ученые, моделирующие постапы, предполагали такое? Или все случившееся оказалось полной неожиданностью и для них?
Один раз в небе появился трассер падающего метеороида — траектория проходила далеко южней, но Мишка все равно заснял дымный след: отныне это обязательная процедура, если у операторов есть время и возможность зафиксировать событие. Компактные видеокамеры лежат в карманах у обоих. Пусть потом научники разглядывают.
Гравийный грейдер закручивало в уже настоящий серпантин, стало повеселей. Обрывы реально напрягали! Никаких ограждений, езжай как хочешь.
Грунтовка закончилась через одиннадцать километров, замерял по одометру.
После очередного крутого поворота я еле успел затормозить — на дороге у самого обрыва замер перевернутый лесовоз, длиннющие лесины беспорядочной грудой лежали на проезжей части. В принципе отвернуть успел бы, но неприятно. Видно, что рассыпавшиеся бревна толкали, чем-то сгребали к обочине, спешно расчищая проезд. Одно бревно, диаметром поменьше, скатилось ниже и теперь лежало поперек дороги. Цеплять и выдирать его из переплетения кривых деревьев мы не стали, «егерь» осторожно перевалил через препятствие. Пусть лежит — далеко не каждая машина сможет повторить такой трюк, все спокойней за тылы будет.
Проехали под железнодорожным мостом через реку Пшиш, старым и очень красивым, наверняка это была местная достопримечательность. Когда-то здесь стояла охрана, видны будки-фишки, предмостные укрепления. Сейчас нет никого. Короткая остановка.
— Дверь опечатана, — доложил Мишка, посмотрев в бинокль на подсвеченное фарой-искателем маленькое здание охраны.
— Ясно, уходили организованно, забрали все.
Несмотря на вновь появившийся под колесами асфальт и полосатые отбойники, ехать становилось все сложней и сложней, к темноте подступающей ночи примешивался туман, с каждой минутой становившийся все более плотным. Соваться в город ночью, да еще и в тумане? Вот уж нет!
— Место надо искать поспокойней, — лениво констатировал Гоблин, смачно позевывая. Хорошо паразиту. Развалился и уже почти мочит. Посадить его за руль, что ли?
Смотрим! Лучше не дожидаться момента, когда от усталости и ближайшая лесная поляна покажется пятизвездочным отелем. Это очень плохой вариант, опасный, нельзя останавливаться на ночь абы где, у ребят с большой дороги тоже мозги имеются.
В Навагинском останавливаться не стали: слишком хорошо просматривается. Брошенных машин стало меньше. Либо их позже растащили местные.
— Гоблин, внимание!
Впереди возле разбитой автобусной остановки стоял БТР-80. Не поломка и не брошенка, бронетехника горела.
— Я пошел, — засуетился Сомов, хватая гангстерский «спектр». — Надо глянуть.
Поставив незаглушенную машину поближе, я тоже взял автомат и начал пасти кругозор через люк и все окна сразу. Нервная ситуация, стою тут, как на выставке! Инстинктивно хотелось спрятаться, да нельзя водителю покидать кабину — в любой момент может случиться срыв когтей.
Гоблин разведывал недолго.
— Не порадую, Кастет. Гранатомет! — доложил Сомов, отряхиваясь перед открытой дверью. — Измазался… Поехали! Два попадания, ишь ты, еще и добавляли.
— Что-то деловое? — безнадежно спросил я.
— Болт, все ценное отжали, одна коробочка. Хренас-се, Кастет, кто тут с кем воевал?
— Да черт его знает! И не знать бы вовек.
Настроение опустилось ниже плинтуса. Надо останавливаться, тяжело уже.
Подходящее место мы нашли в опустевшем хуторе Шубинка, в саду возле крайнего дома, у самой излучины реки Пшиш.
Мишка, в отличие от меня, в процессе езды ухватил сколько-то минут сна и по-честному предложил фишковать несправедливо, благодаря чему я более-менее перезагрузился. Ночью было зверски холодно, дрыхли в спальниках, печь не затопишь. Утром еле вылез.
Гоблин, запалив на веранде газовку, готовил что-то скоростное.
— Кофе держи.
Я с благодарностью взял большую кружку и вышел на крыльцо.
Хмурое утро встретило меня уходящей грозой, облачками тумана в распадках и высокой мокрой травой вокруг. Сходил к реке, умылся, взбодрился. Мы быстро перекусили, заодно оперативно обсудив маршрут на ближайшие пару часов.
Углы я срезать не собираюсь, памятуя наставление старлея и рассказы людей знающих. Они говорили, что гравийка Шаумяна выглядит настоящим автобаном по сравнению с дорогой, что начинается от Хадыженска в сторону Горячего Ключа. Точнее, она там заканчивается. Сначала жуткий асфальт с ямами и провалами, потом зубодробилка километров на двадцать, а дальше оползни и слетевшее пластами полотно. Поэтому мы сразу двинем на Майкоп, дабы выскочить там на трассу М-29 и по ней подобраться к Белевцам, оставив нежелательный Краснодар в стороне. Быстрее будет.
