— Главное, не спешить и не дергаться, —
наставительно изрекла я, уцепившись руками за ближайшую кочку, она показалась
мне крепкой, я ухватилась другой рукой за соседнюю кочку и начала медленно
подтягиваться. Дело это оказалось не таким уж и трудным. Выбравшись наполовину,
я легла на бок и смогла чуть откатиться в сторону, передохнула, затем нащупала
кочки по соседству и откатилась к ним. Я помнила, что шли мы сюда с правой стороны,
туда и следует перемещаться. Только почувствовав под собой твердую почву, я
рискнула встать на ноги. Дышала я с трудом, колени сгибаться не желали,
кроссовки увеличились в массе в несколько раз, то ли вода, то ли жидкая грязь
стекала с меня ручьями, но мысль о подруге придала мне сил, и я припустилась по
тропе в сторону кустов, именно там скрылась подружка, когда я видела ее в
последний раз.
Я осторожно приблизилась к кустам и позвала:
— Женя…
Она не ответила. Стараясь вновь не угодить в топкое место, я
на ощупь сделала несколько шагов. Не похоже, чтобы здесь было болото… Что же
тогда приключилось с Женькой? Я выскочила из кустов, обо что-то споткнулась и
полетела на землю. Рядом со мной кто-то застонал. Я встала на четвереньки и
вскоре нащупала джинсы, свитер и волосы ежиком.
— Женечка, — прошептала я, тут подружка пришла в
себя и заголосила:
— Анфиса… — И вцепилась в мои плечи обеими
руками. — Живая… выбралась, слава тебе господи.
Мы наконец-то поднялись с земли, и я спросила:
— Что с тобой случилось?
— Не знаю, — как-то растерянно ответила
Женька. — Видно, споткнулась, очень уж я торопилась, и башкой, наверное,
ударилась, когда падала. Искры из глаз посыпались. Только и успела, что о тебе
подумать. — Женька захлюпала Носом, а я повлекла ее к дороге, на которую
через минуту мы благополучно и выбрались. Женька истово крестилась, продолжая
благодарить господа за наше чудесное избавление от опасности, а я задумалась.
Женька считает, что споткнулась в темноте и ударилась головой… Возможно, так
оно и было. А если не споткнулась, то есть споткнулась отнюдь не случайно и
головой ударилась тоже не просто так? Я начала тревожно оглядываться и ускорила
шаги. Женька едва поспевала за мной. Наконец мы вошли в калитку пансионата, и я
с облегчением вздохнула.
Дом был погружен в темноту, не доносилось ни звука, мы
поднялись по ступенькам, дверь легко открылась. Выходит, никто ее не проверял и
нас, соответственно, не хватился.
Мы поднялись на второй этаж, я пошла в комнату за
полотенцами, а Женька сразу юркнула в ванную. Мыться в абсолютной темноте
занятие не из самых приятных, к тому же вода была теплой, а отнюдь не горячей,
но грязь с себя мы все же смыли. Обмотавшись полотенцами, вернулись в комнату и
обессиленно рухнули в постели.
— Мама моя, — пробормотала Женька и вскоре
отключилась, а вот мне не спалось.
Я крутилась с боку на бок, размышляя о наших ночных
приключениях. Чем больше я о них думала, тем меньше они мне нравились. Одно
дело пугать людей всякими глупостями, и другое — заманить на болото, где они
вполне могли погибнуть. Это уже не шутки. Я села, поглядывая в окно. Близился
рассвет, но в парке из-за деревьев было еще темно. Я подумала, что неплохо бы
закурить.
Который год я героически борюсь с вредной привычкой и почти
победила ее, но бывают такие моменты, когда без сигареты никак нельзя. У Женьки
такие моменты тоже бывают, но в отличие от меня она к ним готовится, значит, в
сумке у нее должна быть пачка сигарет. Так и есть — сигареты, зажигалка. Я
открыла балконную дверь, решив покурить на свежем воздухе, чтобы дым не шел в
комнату.
Я как раз вышла на балкон и чиркнула зажигалкой, когда
услышала внизу шорох.
Видимо, сказалось напряжение сегодняшней ночи, забыв про
сигарету, я тут же опустилась на четвереньки и замерла в не совсем удобной
позе.
Внизу в самом деле кто-то шел, точнее, не шел, а пробирался,
то и дело осторожно замирая: три шага, пауза, опять три шага. Я боялась
пошевелиться, чтобы тот, что крался внизу, меня не услышал. Однако любопытство
пересилило страх, я начала потихоньку приподниматься, подумав:
«Господи, если там опять кто-нибудь в балахоне, я не
выдержу, честно, не выдержу…» Я подняла голову над перилами, когда внизу
раздался стук, кто-то легонько постучал по стеклу.
Человек внизу замер, и я замерла, прислушиваясь. Вновь стук,
затем какой-то шорох, открылась рама (открывали ее осторожно, но рама была
старая, давно не крашенная, и сделать это беззвучно не смогли). Голос
Владислава Петровича звучал испуганно:
— Кто здесь?
— Я.
— Ты что, спятил? — Страх из его голоса исчез,
теперь в нем слышалась злость и раздражение чужой глупостью. — Какого
черта ты сюда приперся?
— А куда мне прикажешь деваться?
— Мы же договорились…
— Ничего мы не договаривались. Ты сидишь здесь уже
несколько дней…
— Я же тебе объяснял, туда невозможно пройти.
— В прошлый раз это было совсем нетрудно.
— Хорошо, попробуй сам, если не веришь мне. Тебе ничего
не стоит поселиться здесь и…
— Ладно, не кипятись.
В этот момент я перегнулась через перила, пытаясь разглядеть
человека, с которым разговаривал Владислав Петрович. Проклятая зажигалка
выскользнула у меня из рук и полетела в траву.
— Тихо, — сказал Владислав Петрович. — Вот
что… — Он перешел на шепот, а я вновь оказалась на четвереньках и при всем
старании ничего не услышала.
Пятясь точно рак, я внедрилась в комнату и попыталась
привести свои чувства в порядок. Женька, переворачиваясь на бок, вдруг открыла
глаза и испуганно отпрянула.
— Это ты?
— Конечно, я. Только говори тише.
— Почему?
— У нас гость… Точнее, у нашего писателя.
— Слушай, может, тебе стоит отдохнуть? —
забеспокоилась подружка.
— Может, — кивнула я, забралась под одеяло и дала
себе слово ни о чем не думать.
Когда я открыла глаза, в окно вовсю жарило солнце. Дверь на
балкон была распахнута настежь, а Женька отсутствовала. Я взглянула на часы.
Половина одиннадцатого. Что ж, пора встречать новый день. Позевывая, я встала,
накинула поверх пижамы халат и побрела в душевую. Стоило мне щелкнуть
выключателем, как вспыхнула лампочка над дверью, выходит, вчерашние неполадки
уже устранили.
