С долларами проблем меньше, а вот картины… Я думаю, было
так. Шустов узнал от бывшего учителя о ценностях, имеющихся в усадьбе, и решил
их умыкнуть. С двумя дружками он является в райцентр (появиться в усадьбе было
бы неосторожно), Петраков родом из Фрязина, и какой-нибудь завалященький друг у
него в райцентре должен был найтись. Вот они и свалились ему как снег на
голову.
Выпили, а когда друг крепко спал, отправились в усадьбу.
Может, они надеялись обойтись без убийств, но… В общем, выбраться с добычей
оказалось делом невозможным, мало того, они в любой момент могли попасть в поле
зрения милиции, ведь городок совсем маленький. И тогда Петраков вспоминает об
острове, и добычу до лучших времен прячут там.
— А драка в ресторане? Зачем им понадобилось в тюрьму
садиться? Или они что-то не поделили?
— Может, конечно, драка случайность, нервничали люди
после совершенного убийства, выпили лишнего… А может, кто-то из них рассудил,
что лучший способ избавиться от сурового наказания — сесть в тюрьму за менее
тяжкое преступление.
Менты там носом землю рыли, и доказать, что убийство дело
рук этой троицы, по свежим следам особого труда не составило бы.
— За Холмогорского, учитывая все обстоятельства, они бы
схлопотали лет по пятнадцать. А здесь надеялись получить год… Правда, получили
два. Не повезло. И Шустов решил компенсировать нервные затраты долей дружков?
— Почему бы и нет! Сначала скончался один, а потом и другой.
— А Валера? Ему-то что там понадобилось?
— Дядя мог подозревать бывшего ученика…
— Но промолчал о своих подозрениях в милиции?
— Разные бывают обстоятельства… — пожала я
плечами. — Может, он решил покаяться на смертном одре и все рассказал
Валере.
— Тот дождался возвращения Шустова и стал за ним
следить?
— Точно. Надеялся, что тот приведет его прямиком к,
сокровищам.
— Я не поняла, Валера у нас положительный персонаж или
нет?
— Понятия не имею. Но мое сердце подсказывает, что
отрицательный.
— А мое сердце, что положительный. Поздравляю, Анфиса
Львовна, голова у тебя, что Государственная дума. С вашего разрешения, я подаю
голос и катим задерживать особо опасного преступника…
Но с этим пришлось подождать. Максим, выслушав наш сбивчивый
рассказ, хмыкнул и спросил:
— И все это вы узнали, просидев полдня в моем кабинете?
А доказательства у вас есть? Или только фантазии?
— Да ты что…
— Все, Евгения Петровна, я ваше любопытство
удовлетворил, потому что ваше полное удовлетворение — моя большая забота вот
уже два года, но в остальном — ни-ни. В следственную работу лезть не сметь, не
вашего ума дело.
Следствие ведется, Бороднянского наши товарищи проверят, и
если выяснится…
Женька повысила голос, это имело лишь один результат: нас
тихо, но твердо удалили из кабинета.
— Ты о нем плохо не думай, — вздыхала Женька,
садясь в машину. — Максим что надо сделает, указания даст, шевелиться
заставит. Враг будет разбит, победа будет за нами.
— Зная расторопность этих деятелей…
— Считаешь, нам следует держать ситуацию под контролем?
— Считаю, — кивнула я.
— Тогда поехали в Липатове.
В пансионат мы прибыли поздно вечером. Дверь нам открыла
Марина и тут же сообщила:
— Все разъехались. Я одна, Вове Татарину замену не
нашли, сидеть здесь жуть берет, хорошо, что вы вернулись. Писатель с женой
уехали после ужина, а Валерий Сергеевич следом за ними.
Я не сомневалась, куда они направили стопы. Однако хоть мы и
опоздали, кое-какие шансы поймать преступников у нас были. Женька возлагала
надежды на Валеру, а я на то, что сунуться на остров без предварительной
разведки Бороднянский не рискнет — после истории с наркотой немудрено на
милицию нарваться. Объясняй тогда, что тебе там понадобилось. Участковый с
милицейскими чинами Липатове покинули, так что выходило, на остров нам придется
отправляться вдвоем.
— Давай хоть Василия возьмем, теперь он Кукуем не
отговорится, — вздохнула я, — да предупредим в деревне, куда пошли.
— Давай, — кивнула Женька, сладко зевая, а я
пожелала себе спокойной ночи.
В шесть утра мы уже были возле дома Василия. Дом был заперт
изнутри, хозяин на стук не реагировал. Зато отреагировала соседка. Окно
открылось, и бабка сообщила:
— К Нефедовой побежал, к Марье. Совсем спятил. Пьет
ведрами. И в доме у него кто-то шастает, вот что хотите со мной делайте.
Шастает и пьет, как лошадь, потому что Ваське столько ни в жизнь не выпить, он
на вино слабый.
Бутылка — и с копыт долой, а здесь так и мелькает, так и
мелькает… А вы к нему зачем?
— Мы на остров хотели…
— Наркотики смотреть? Так участковый сказал, все уже
изничтожили.
— Нет, мы по другому делу…
— Ага… Ну-ну… ждите Ваську, только он еле на ногах
стоит.
— Что делать-то будем? — вздохнула Женька, когда
окно захлопнулось. — О своем путешествии мы, считай, деревню оповестили.
Пойдем, что ли?
— Пойдем, — кивнула я.
Конечно, это было глупо и опасно, но ведь так хотелось
проверить свои догадки. И на Максима я, признаться, рассчитывала, он не
подведет, и милиция в скором времени появится на острове.
Миновав кусты, мы увидели ориентир: высокую березу, но и без
нее место прохода на остров найти было нетрудно, здесь успели протоптать целую
дорогу.
— Анфиса, — шагая впереди, позвала Женька, —
писателю попасть на остров было проще простого. А если мы встретимся?
— Главное, ему на глаза не попадаться. Нам бы только
узнать, куда он награбленное дел.
— А ты как думаешь, куда?
— Закопал, наверное.
— Представляю, как он злился, когда приехал сюда и не
мог пройти на остров из-за того, что за это время кто-то сообразил устроить
здесь плантацию наркоты. Если он не знал об этом проходе, значит, в прошлый раз
они шли по вешкам. А вешки, с которыми Коля намудрил, вели в болото… Должно
быть, писатель в самом деле решил, что его Кукуй водит. Вот непруха…
— Ты помалкивай лучше, к острову подходим, следует
соблюдать осторожность.
Женька тут же замолчала.
