– Ты кто таков будешь, мил человек? – спросил, судя по всему, предводитель, кряжистый и рыжий, почти как я.
Прозвучали его слова беззлобно, но нацеленные в мою сторону стрелы не оставляли сомнений, что я для них скорее всего враг и что оружие пойдет в ход, едва я дам повод.
– Да вот, заблудился, – сказал я, улыбаясь. – Конь понес и утащил в лес.
И надо же, сказал чистую правду.
– Нет, я о другом спрашиваю, – кряжистый поморщился. – Ты кто такой будешь? Какого знамени?
Ага, эти парни, похоже, из армии Синеглазого и пытаются выяснить, от какого отряда я отбился – там наверняка полно всяких ополчений, дружин, а мундиров с погонами и всякой подобной требухи в этом мире еще не придумали, так что отличить друга от врага порой довольно сложно.
Ладно бы еще языки были разными, да ведь нет, и в армии Синеглазого говорят на том же наречии, что и в нашей роте, и среди инквизиторов Лявера.
– Нашего, с черным солнцем, – попробовал изобразить я полного идиота.
– Это понятно, мил человек, – мой собеседник отличался немалым терпением. – Командир твой кто?
– Э… барон Стамп, – брякнул я, решив, что раз тут есть герцог, то могут быть и другие феодалы.
– Не знаю такого, – пробормотал рыжий.
– Да вы чего, мужики? – я деланно удивился. – Здоровенный такой, орет всегда! Неужели не слышали?
Эх, блин, жалко, что я ни бельмеса не смыслю в окрестной «истории с географией», не знаю, какие по соседству расположены города, кто где правит и обязан выставлять войско для герцога.
Предводитель чужаков пожал плечами, а также, похоже, подал своим какой-то знак, поскольку сразу трое стрелков подняли луки, нацелившись мне в лицо, а двое обошли меня сзади и начали снимать с меня пояс с мечом.
– Эй, это зачем? – заканючил я. – Все ж мы одна семья, надо доверять друг другу!
– Доверяй, но проверяй, – сказал рыжий. – Отведем тебя к сотнику, пусть разбирается, он за то и получает столько золота, чтобы думать и всякие приказы отдавать.
Вот ерунда какая, и на кой фиг этих добрых молодцев понесло в лес?
Шли бы по дороге, как все остальные… и вообще, где наши, где Вихрь и все прочие?
– Ну ладно, ладно, – уныло согласился я. – И руки свяжете?
– Ну нет, зачем, мил человек? – к этому моменту меня обезоружили, обыскали и принялись изучать поклажу на спине моего коня – ничего интересного или ценного там нет, и бумажки с надписью «я враг Синеглазого» я с собой тоже не вожу. – Пойдешь с нами, а если вздумаешь дать деру, так ведь далеко не убежишь… без стрелы в заднице, ха.
Бородатые лучники дружно рассмеялись, но вот я шутки почему-то не оценил.
Двое чужаков пристроились ко мне с боков, еще один взял лошадь под уздцы, и мы зашагали дальше на запад, прочь от болота и от моих запропастившихся неведомо куда соратников. То ли эльф все же не сумел отыскать мой след, то ли случилось еще что-то… в то, что весь десяток мог полечь в схватке с «гидрами», мне верить не хотелось, такого просто не могло быть.
Шагал я, все время улыбаясь как можно более по-идиотски – чем глупее ты выглядишь, тем менее опасным тебя будут считать. Я молчал, опасаясь брякнуть чего-нибудь не то, и надеялся из разговоров моих пленителей узнать хоть что-то для себя полезное. Но они, к сожалению, ртов вовсе не открывали.
Вскоре мы вышли к обочине дороги, наверняка той же самой, которую я наблюдал вчера. Свернули на север. Еще через километр показалась деревня, и рядом с ней, прямо на поле, большой воинский лагерь – стреноженные лошади, от костров поднимаются дымки, несколько шатров для начальства, и надо всем этим два знамени на толстых древках, одно уже мне знакомое, с двумя глазами, а другое все какое-то пестрое, в разноцветных цветочках.
– Кого это вы привели? – спросил дюжий часовой, когда мы проходили мимо. – Лазутчик?
– Кто же его знает, может, и лазутчик? – отозвался рыжий, и внутри у меня все похолодело.
Да уж, тут вам не цивилизация, здесь церемониться не будут, просто вгонят иголки под ногти или повесят на дыбу, ну а с нее дорога одна – на кладбище под дерновое одеяльце, если тут мертвецов закапывают, а не сжигают, скажем.
Как-то я еще не успел разобраться с этим вопросом.
Сотник оказался длинным и чернокожим, так что он вполне нормально смотрелся бы где-нибудь в НБА.
– Это кто? – осведомился он, глядя на меня маленькими колючими глазками.
– Боец особой дружины! – выпалил я, вытягиваясь в струнку, прежде чем командир лучников успел хотя бы открыть рот. – Выполнял в окрестных чащобах особое задание командования, за чем и был застигнут вашими людьми!
Уж играть в идиота, так до конца… победа или смерть, как говорится.
– Помолчи пока, – велел сотник и принялся слушать доклад подчиненного.
Тот рассказал все честь по чести – увидели, взяли на прицел, задержали, привели для дальнейшего разбирательства.
– Идиоты, – черное лицо исказилось от недовольства. – Он мог быть не один! Устроили бы засаду и подождали, глядишь, еще кто-нибудь попался бы!
Затем сотник посмотрел на меня.
– Барон Стамп… Никогда о таком не слышал, хотя это может быть какой-нибудь мелкий вассал герцога, приведший на войну дюжину слуг… Хотя ты-то вроде не слуга. Опиши-ка его герб.
– Э, хм… – я наморщил лоб, судорожно выдумывая, что бы такое брякнуть. – Вооруженный алебардой медведь в короне.
Какая-та схожая хрень изображена на гербе Ярославля, мы как-то ездили туда на турнир.
– Да? – сотник покачал головой и вдруг с размаха врезал мне по физиономии.
В зубах что-то хрустнуло, занемели губы… Очень захотелось ответить, но я сдержался. Погоди, Рыжий, это еще ягодки, это так, пока тебя только проверяют, даже не взялись всерьез.
– А что ты делал в лесу? – поинтересовался чернокожий, поглаживая кулак.
Небольшой вроде бы, но твердый, почти как у Юр Палыча.
– Выполнял особое задание командования, – повторил я.
В этот раз удара я ждал и поэтому сумел немного его смягчить, отвернув физиономию. Но тут же получил еще, под ложечку, так что боль хлестнула от горла до паха, и немедленно согнулся.
Перед глазами потемнело, сообразил только, что меня подхватили под руки и заломили их за спину.
– Что еще скажешь? – проговорил сотник, когда я более-менее продышался.
– Что ты сука черномазая, – буркнул я. – Своим не веришь… Как так можно?
– Сдается мне, что ты никакой не свой, – он нагнулся поближе, к самому моему лицу, так что я уловил слабый сладковатый аромат – это чего, он травку какую курит? – Лазутчик ты Желтого Садовника, а судя по выправке и прочему, из самой Проклятой роты.
