– О, глянь-ка! – воскликнул Ярх, и очень вовремя, я смог стряхнуть с себя дремоту.
С северо-запада двигались несколько телег, запряженных горбатыми быками. Громоздились штабеля лоснящихся аккуратных бочонков, возницы зевали не хуже чем мы, без интереса таращились по сторонам, но все были в кольчугах, с мечами на поясах, а некоторые и в кожаных шлемах.
Плюс еще пятеро всадников в авангарде и столько же в арьергарде.
– Похоже, мытари местные, – прошептал Пугало. – Вот бы один бочонок спереть.
– Рискованно, – отозвался Ярх. – Вообще для нас все рискованно, если грабить кого, то только всех насмерть, а то уж больно мы заметные, я по глазам, Рыжий – по битой морде, о твоей физиономии я вообще молчу, что в черном этом мешке, что без него, все херово.
Обоз исчез из виду, вскоре с противоположной стороны показался другой, куда больше, из двух дюжин телег, с толстым купчиной во главе, расфуфыренными охранниками, при виде которых кулаки зачесались даже у меня, и разнообразным грузом, от шкур и до соленой рыбы, чей запах дошел до нас.
Протопали около сотни молодых парней в сопровождении нескольких ветеранов – пополнение для армии Синеглазого, пока еще не вооруженное и не обученное, но в любом случае, мясо для мечей Проклятой роты.
А затем донесся негромкий перезвон колокольчиков, и мои спутники оживились.
– Ха, сранство мне в глотку и в задницу! – воскликнул Ярх. – Давай, выбираемся!
Пугало кивнул, и мы полезли из кустов на открытое место, хотя я по-прежнему не понимал, что происходит. Звон стал громче, приблизился, из-за поворота показалась группа людей в одинаковых серых балахонах с капюшонами, целиком скрывавшими лицо.
Чернели прорези для глаз, босые ноги топтали дорожную пыль, равномерно постукивали посохи.
– Привет вам, люди, – сказал Пугало, когда обладателям серых балахонов осталось до нас шагов десять, и несколько из них вздрогнули – ба, да эти ребята, что, плохо видят? – Не бойтесь нас.
– Что? Кто это? – старческим голосом прокаркал тот, что был впереди, высокий и сутулый.
Они остановились, привязанные к верхушкам посохов колокольчики звякнули еще по разу и замолкли.
– Путники, – заявил Ярх. – Хотим купить у вас кое-что.
– Что можно купить у нас? – голос самого маленького оказался на диво мощным. – Даже нашу хворь мы не можем передать вам… – ого, да он говорит с ненавистью и злобой. – Ей наделяет судьба, да будет она проклята!
– Не издевайтесь над нами, добрые господа, но нам нечего вам продать, – сказал сутулый.
Балахоны, посохи, тощие дорожные мешки… Что с них взять?
Балахоны, что скроют и мои синяки, и глаза Ярха, и даже маскировку Пугала!
– У вас есть кое-что, чего не имеет-то больше никто, – тут уроженец Южных земель сделал паузу. – Запасные облачения и колокольчики для ваших посохов… Есть, я знаю.
– А чем будете платить? – спросил еще один из серобалахонных.
Этот вопрос интересовал и меня самого.
– Кое-что есть, – и Ярх вытащил из кармана штанов большую золотую монету.
Интересно, как и где он ее спрятал, что дикие эльфы не сумели отыскать?
– Сефен, ты видишь? – спросил сутулый. – У тебя глаза самые лучшие… Что там?
– Золото, – булькнул стоявший вторым.
– Я дам вам его потрогать, понюхать и даже попробовать на зуб, – Ярх сделал шаг вперед. – Держи, дядя, твои руки еще чувствуют хоть что-то или на них можно рисовать ножом?
Что это за болезнь такая, что лишает зрения и убивает нервные окончания?
Сутулый взял золотую монету дрожащей ладонью и сунул в рот, а затем долго вертел перед глазами, то ли разглядывая, то ли пытаясь понюхать, а когда заговорил вновь, то в словах его прозвучало удивление:
– Мне кажется, что она настоящая… Ты не лжешь нам, добрый господин?
– Спрашиваешь, – Ярх даже протянул руку, чтобы похлопать собеседника по плечу, но в последний момент передумал и отдернул руку. – Где товар, дядя? Надо три штуки!
В мешках у этой странной компании нашлись запасные балахоны, мятые и не особенно хорошо сшитые, но чистые, а также колокольчики. Заполучив все это, наши бизнес-партнеры под негромкий звон удалились, а мы остались стоять на обочине.
– Кто это такие? – спросил я.
– Прокаженные, – ответил Пугало. – Неужели у вас их нет?
– Есть… – о проказе я, конечно, слышал, но у нас это страшилка из средневековья. – Только не видел никогда.
– Ну, вот и увидел, – Ярх развернул доставшийся ему балахон, с него полетела пыль. – Пошли, посохи вырубим и в путь отправимся, достаточно на одном месте проторчали.
И вскоре в ту сторону, откуда недавно явились настоящие прокаженные, заковыляли трое поддельных.
Двигались мы цепочкой, я держал руку на плече Ярха, тот цеплялся за Пугало. Шагали не так, как положено молодым, полным сил мужикам, а шаркали и приволакивали ноги, но все равно, на мой взгляд, смотрелись подозрительно.
Как ни ссутулься и ни согнись, все равно видно, что все трое здоровые кабаны.
Через пару километров встретили обоз, и я, следуя примеру соратников, склонил голову и вытянул перед собой руку ладонью вверх. Когда в пыль под моими ногами шлепнулась медная монетка, это меня сильно удивило, но Ярх не растерялся и загнусавил:
– Благодарим вас, благодарим, во славу, во славу…
В чью славу, так и осталось непонятным.
Помимо денежки, нам досталась краюха подсохшего хлеба, и мы сожрали ее прямо на ходу.
– Это, конечно, вроде безопасно, но стыдно-то, – сказал Пугало, когда нас обогнал рыцарь со свитой – эти ничего не дали, но хотя бы не обратили на нас внимания, и на том спасибо. – Да и чем ближе к цели, тем менее удачное прикрытие… Там, где война, прокаженным делать нечего.
– Ничего, срань эту закончим при первой оказии, – Ярх распрямился и приложил ладонь ко лбу. – Это что там, впереди, постоялый двор? Ни хрена не видно через эти дырки, чтобы провалились они в задницу всем богам разом!
Мне в одежде прокаженного, откровенно говоря, было неуютно – нет, я знал, что эта болезнь не заразна и что опасности нет, но все равно ощущал дискомфорт, казалось, что начинаю чесаться, а по телу кто-то ползает.
Вскоре стало ясно, что красноглазый не ошибся и большое здание, окруженное забором, и вправду выстроено здесь для того, чтобы принимать гостей.
– Свернем и на ночь останемся, – решил Пугало, когда мы увидели забитый телегами двор.
До темноты время еще оставалось, но кто сказал, что дальше будет другое подходящее место, а кроме того, «рабочий день» у нас сегодня начался еще вчера, ноги ныли и едва не отваливались.
– А нас пустят? – поинтересовался я.
