Столб живого дыма изгибался и трясся, разваливался на отдельные пряди.
Тьма в Ковчеге таяла, обнажая простое дощатое дно и лежащую на нем штуковину вроде черной жемчужины.
– Ну ты, вообще, молодец, – сказал Ярх, и я с удивлением обнаружил, что он стоит на коленях, выронив меч, а Пугало и вовсе лежит лицом вниз и хотя пытается подняться, но без особого успеха.
– Что с вами? – спросил я.
– Руби ее! Руби! – прохрипел Пугало с земли. – Не останавливайся!
Я нанес еще один удар, и Ковчег развалился на две части, остатки заполнявшей его тьмы растаяли. Паук испустил тонкий визг, сам себя окрутил собственными конечностями и рухнул наземь бесформенной грудой, а налетевший ветер рассеял дымный столб. Багровые глаза на мгновение остались висеть безо всякой опоры, затем мигнули и погасли.
– Давай, уходим-то… – Пугало трясло, двигался он с трудом, но все же ухитрился подняться.
Ярх подобрал свой клинок.
– Ага, – я нагнулся и схватил лежавшую на дне Ковчега «жемчужину» – сам не знаю, зачем, может быть, просто на память.
Перед тем как рвануть за соратниками, я успел оглядеться – сзади по дороге со стороны основной части войска с воем мчались всадники на раргах, и значит, там нападение отбито; спереди ва-Нартог по-прежнему сражался, чуть ли не один и пешим, но атаковавшие его воины уже отступали, уходили в лес.
Никто в общем и не надеялся разбить все войско неожиданной атакой.
Я споткнулся о чей-то труп, ветка хлестнула по лицу, другая ткнула в живот, и мы побежали…
Глава 12
Такого забега я, откровенно говоря, не припомню, хотя Юр Палыч иногда устраивал нам жесткие кроссы. Но даже ему в голову ни разу не пришло нарядить нас в кольчуги, да и климат в России не такой жаркий, как тут.
Даже ночью, следуя за бабочкой Затворника, мы мчались не настолько резво.
Рядом с самой дорогой налетели на группу солдат, вооруженных мечами, даже вроде бы скрестили клинки, но затем мы унеслись дальше, а они остались на месте или удрали в другую сторону… Вскоре пот начал капать у меня с бровей, есть глаза, а направление я потерял вовсе. Оставалось надеяться, что его не потерял Пугало.
– Все, хватит, – сказал он, останавливаясь, и мы замерли, хрипло дыша, точно загнанные лошади.
Вокруг царила тишина, беззаботно чирикала птичка, шуршал ветер в кронах, а схватки, если она и продолжалась, вовсе не было слышно. Или там все закончилось и нападавших отогнали, или мы убежали достаточно далеко, хотя могло случиться и то, и другое.
– Уф… ну ты вообще… – Ярх вытер потное лицо, посмотрел на меня, и в красных глазах его обнаружилось восхищение. – Молодец! Срански стоек оказался, кто бы думал!
– Когда? – спросил я.
– А когда та штуковина открылась-то, – пояснил Пугало. – Меня с ног сбило.
Я вспомнил «удар», который ощутил, когда отошла в сторону крышка Ковчега Тьмы, и только в этот момент осознал, что сжимаю в кулаке свой трофей и тот больно врезается в пальцы.
– Да не знаю, как это получилось, без вопросов, – сказал я и раскрыл ладонь, чтобы лучше рассмотреть добычу.
Странно, теперь эта штука больше не напоминала жемчужину, походила скорее на большое муравьиное яйцо, и бока ее чуть заметно вздувались и опадали, точно внутри кто-то дышал.
– Чего это? – любопытный Ярх тут же сунулся посмотреть.
– Она там, на дне лежала, – сказал я, с опаской разглядывая доставшуюся мне вещь. – Выкинуть?
– Колдунам покажи для начала, а потом выкинешь, если чего, – посоветовал Пугало. – Передохнули? Значит, пошли дальше, нас, конечно, вряд ли будут искать, но лучше ушлепать подальше.
– Ушлепать подальше… А что потом, раздери тебя боги? – осведомился Ярх.
– Мухомор обещал выйти-то на связь.
Прочее можно было не объяснять – колдун нас отыщет и поможет добраться до родной роты, до которой не так далеко, если учитывать, что дым над горящим Приме отлично видно с востока на горизонте.
Мы двинули в ту сторону, хотя дали еще крюка к северу.
Я попытался вспомнить, в который раз за время нахождения в этом мире лишился лошади, и по всему вышло, что в третий – да, ничего себе, похоже, что мне нет смысла заводить преданного и хорошего скакуна, все равно судьба через какое-то время заберет его у меня.
Где-то через километр, наткнувшись на ручеек, устроили привал, чтобы умыться и попить. А затем, взобравшись на вершину небольшого холма, решили, что дальше идти смысла нет.
Ярх быстренько вскарабкался на самое высокое дерево и некоторое время проторчал там.
– Лес через милю заканчивается, потом деревня сожженная, и за ней поле, – сообщил он, спустившись. – Ну а то тянется прямо до города, и рядом с ним сранский лагерь под желто-голубыми знаменами, вроде бы и Белый Страх там торчит, хотя далеко. Может, показалось.
Еще Ярх упомянул, что признаков штурма нет, зато есть катапульты, швыряющие в Приме зажигательные снаряды, и что за его стенами в одном месте довольно здорово горит, «аж пламя видно».
– Герцог, значит, внутри засел, – сказал Пугало. – Ждет помощи, и зря.
– Почему? Войско-то ва-Нартога не разбито, – сказал я.
– Аскеты погибли, сам полководец ранен, и самоуверенности у него убавилось, – объяснил уроженец Южных земель. – Есть дракон, конечно, но всего один, а этого мало.
Я подумал, что интересно следить за ходом войны, наблюдая за ней как бы «сверху», как в компьютерной стратегии, когда видишь, куда пошли какие войска, и можешь охватить картину целиком. Тут же, когда тебе доступен лишь маленький участок событий, а об остальном ты можешь лишь догадываться, это вовсе не так занимательно.
Мухомор объявился к вечеру, когда начало темнеть.
Хрустнуло, и из земли рядом со мной выдвинулся настоящий гриб, красный, в белую крапинку, вот только на шляпке у него обнаружились внимательные глаза, а на ножке крохотный рот.
– Вот они где, – пропищал он. – Бока пролеживают!
– А чего еще делать? – спросил Ярх. – Грибы собирать? Так это мы запросто.
И он потянулся к висящему на поясе мечу.
– Осади, хе-хе, – сказал колдун. – Если я чего понимаю в этой поганой жизни… Двигайте за мной.
Мухомор выдрал себя из земли, свернулся в шар и покатил туда, где в темном небе скорее угадывался, чем был виден, столб дыма.
Глазомер Ярха не подвел, лес и вправду закончился примерно через километр, и мы оказались на окраине сожженной деревни. Под ногами захрустели угли, в ноздри проник запах гари, впереди встали силуэты закопченных, покосившихся печей, стоявших посреди пепелища.
Трупов видно не было. То ли жители успели сбежать, то ли тела уже зарыли.
