На противоположной околице наш шарик-проводник неожиданно свернул на север.
– Эй, ты куда, боги тебя за бороду? – встревожился Ярх. – Город и лагерь вон там!
– Он знает, куда идет, – сказал Пугало, а Мухомор и вовсе не снизошел до ответа.
Мы оказались в зарослях кустарника, высокого и колючего, точно такого, какого много видели за последние дни. К этому времени стемнело полностью, и я поднял руку, защищая глаза от длинных и острых шипов.
Проводник же наш засветился, стал напоминать светляка-переростка, что бежит себе и бежит, не обращая внимания на то, что за ним по пятам топают три вооруженных громилы.
– Вот и пришли, – сказал Ярх, когда перед нами раскрылся небольшой участок, свободный от кустарника. На фоне зарослей задвигались темные фигуры, одна, вторая, третья…
Клубочек света, точно котенок, вспрыгнул на руки одному из ожидавших нас людей и погас. Но я успел разглядеть широкополую шляпу, желтые глаза, оскаленные в улыбке гнилые зубы.
Мухомор… Но кто остальные?
– Привет-привет, друзья, – прозвучавший голос принадлежал Лорду Проклятому – ничего себе, сам командир явился нас встречать!
В этот момент меня посетило чувство, какое, наверное, испытывает человек, после долгого отсутствия вернувшийся домой, к семье. У меня никогда не было ни того, ни другого, и сравнивать мне оказалось не с чем, но такую смесь радости и облегчения, предвкушения чего-то хорошего, что ждет впереди, вряд ли можно испытать в другой ситуации.
Я находился меж своих и мог не бояться за свою спину.
– Привет и вам, Лорд, – отозвался Пугало. – И тебе, Визерс, и тебе, Семерка.
Тут же второй колдун, и наш десятник – целая делегация встрающих, словно мы какие важные персоны.
– Здорово, парни, как я рад вас всех видеть! – заявил Ярх. – Выпить у вас нет ли? Горло сухое, точно дырка у шлюхи, и от шлюхи я бы, кстати, тоже не отказался.
– Увы, ни того, ни другого у нас нет, уж не сомневайся, – Лорд Проклятый издал короткий смешок, но тут же его голос вновь стал серьезным. – А теперь рассказывайте. Понятное дело, мы следили за вами, но это получалось не всегда, да и видели вы больше…
Я понадеялся, что отдуваться придется Пугалу с Ярхом, но когда дело дошло до пещеры Затворника, то «трибуну» предоставили мне. К этому времени я привык к темноте и разглядел могучий силуэт Визерса, то, что командир сидит на чем-то вроде пенька, а Семерка, как обычно, весь обвешан обнаженными клинками – лезвия мягко поблескивали, отражая свет звезд.
– Можно посмотреть на эту бабочку? – попросил Мухомор, когда я упомянул о подарке.
– Ну, да… – не очень уверенно сказал я и принялся хлопать себя по карманам.
Вот пропасть, совсем забыл, куда ее дел, может быть оставил в одной из седельных сумок? Хотя нет, она же спряталась мне за голенище, но почему тогда я не видел ее, снимая сапог?
– Не знаю, нету, – сказал я, пошевелив ногами и поняв, что ничего им вроде бы не мешает, портянки нигде не натирают.
– Есть, только ты ее не видишь, и мы тоже не видим, – подал голос Семерка. – Изготовлено насекомое сие чародеем могущественнейшим, нашему искусству, увы, неподвластно, поэтому только по его воле предмет оный может проявить себя, пока же воли этой нет, не найдешь ты его.
Сообщение, что Затворник наложил на меня маскирующее заклятье, вызвало у слушателей некоторое оживление.
– Это хорошо, – сказал Лорд Проклятый, потирая руки. – Никто не заметит…
– Арсаир ва-Рингос помнит Рыжего в лицо и если увидит, то непременно узнает, – произнес Мухомор. – Так что если я чего понимаю в этой поганой жизни, проблемы нашей это вовсе не решает.
– Зато эту самую жизнь упрощает! – буркнул Семерка.
– Хорош спорить, – осадил колдунов Лорд. – Давай, рассказывай дальше.
Из того, что я поведал потом, интерес вызвало разве что упоминание о той штуковине, которую я нашел в Ковчеге Тьмы. Ее я, к собственному облегчению, извлек из кармана безо всяких трудностей и осторожно вручил Мухомору.
Ладони у того засветились, и лежащий на одной из них трофей стал напоминать каплю крови.
– Она все время меняется-то, – сказал Пугало. – Была черной, затем белой, теперь…
– Разберитесь, что это такое, и доложите утром, – приказал Лорд, поднимаясь. – Сейчас же пора двигаться обратно в лагерь… Вы трое пойдете с Визерсом отдельно от нас, и он позаботится, чтобы инквизиторы не обратили на вас внимания.
«Это каким же образом?» – очень хотелось спросить, но я промолчал.
За проведенное тут время я если чему и выучился, так это тому, насколько полезно бывает держать язык за зубами.
– Ну что, все-таки вернулись? – спросил десятник, когда мы остались вчетвером.
– А ты сомневался? – Ярх гордо подбоченился. – Как там наши, все живы?
– Михенс убит, – с парнем, откликавшимся на это имя, я особенно не общался, и поэтому грусти не ощутил. – Остальные все ждут, когда вы объявитесь… Так, сдали мечи.
– Зачем? – все же не удержался я.
– На кого не обращают внимания инквизиторы, ищущие тебя? – Визерс посмотрел прямо на меня. – Только на взятых нами пленников, поэтому вы пока будете среди них. Понимаешь меня?
Вот это ничего себе…
Наемником я был, среди разведчиков укрывался, меж обозных какое-то время прятался, а теперь мне предстоит изображать пленника среди собственных товарищей! Демоны забери, да если ради того, чтобы не пришлось это делать, надо всего лишь прирезать Верховного Носителя Света Южной Четверти, то я сам готов заняться этим вопросом!
Жаль только, что настолько крутого мага так просто не пришьешь.
Это даже не олигарх с его бодигардами, он сам себе и сигнализация, и вышка с пулеметами.
– Держи, – сказал Пугало, снимая с себя пояс с мечом.
Нам с Ярхом ничего не оставалось, как сделать то же самое.
Визерс аккуратно, но крепко связал нам всем руки и повел через заросли туда, где мерцали огни лагеря. Когда мы выбрались на открытое место, рядом громадным куском ожившей тьмы нарисовался Стась.
– Присмотришь за ними, – велел десятник.
– Еще как, провалиться мне в задницу, – пообещал одноглазый, после чего мне достался одобрительный тычок в бок.
Если бы не кольчуга, Стась сломал бы мне пару ребер.
Мы прошли мимо часовых и оказались внутри поставленного по обыкновению кольца из телег. Я разглядел шатер командира, рядом с ним – знамя на шесте, но мы прошагали мимо, в самый темный угол.
Визерс свернул и отстал, а Стась привел нас к одной из телег.
– Садитесь, – велел он. – Сейчас пожрать принесу, и выпить, само собой.
