Он опустил голову.
Гильдия не поможет. Совет самому себе, при всей его жестокости, вдруг показался здравым и заслуживающим внимания. Начинать с нуля Пеку было не впервой. И обида на жизнь была больше связана с неожиданностью банкротства, чем с самим разорением.
Собрав скорлупу яиц и ошмётки от сала в платок для отходов, купец старательно вытер руки полотенцем и удобно устроился на огромном камне. Спешить было некуда. Полутёмный зал пещеры с редкими арабесками озера Тьмы служил хорошим убежищем от палящего зноя. Здесь можно было отдохнуть перед обратной дорогой. Отдохнуть и поразмыслить над тем, что делать дальше.
«Самое простое – это немедленно приступить к поискам нового озера, – думал купец. – Дело новое, но понятное. И риска, на самом деле, немного».
«Своё» озеро Мутный Пек получил по наследству от Кузьмы Шепитько.
Чувствуя близкую кончину (подцепил грибок ладонью и запустил; спохватился поздно, когда в самый раз было половину тела ампутировать), Кузьма передал дело чужаку. То ли и вправду разглядел какую-то особую стать Пека, то ли не хотел своих поднимать – не дружил он с роднёй. Так или иначе, последнюю сотню отбоев жизни посвятил Кузьма беседам с учеником, передавая премудрости фандрового дела.
Нашлось в этих лекциях место и методике поиска озера, которое Кузьма отыскал сам и совсем не случайно.
После Упадка рождалось много детей с удивительными способностями. Дикость первых времён породила немало суеверий и ужасных обычаев, в соответствии с которыми «странные» дети умерщвлялись в младенчестве, нередко вместе с матерями. Обижаться на хомоортодоксов не стоило. В санитарные отряды шли не только испуганные люди и негодяи, склонные к жестокости и садизму. В Санитарной Службе встречались и романтики с искренней верой в чистоту человеческой расы и необходимость спасения генофонда как залог грядущего процветания человечества.
Тем не менее, несмотря на зверства СС и доносительство, многие мутанты ускользали от чистки. И среди уцелевших можно было обнаружить дарования, способные чувствовать фандр в неактивированном состоянии. Чаще – дети. В основном – девочки. Такие за километр могли учуять озеро. И привести к нему.
О своей фандр-ищейке Шепитько умолчал. Зато подробно описал, как нашёл её: ходил по сёлам из хаты в хату простым мешочником. Предлагал яркие обрезки тканей на платки и заплатки. И среди разноцветия лоскутов обязательно выглядывал серый холщовый ремешок, побывавший в озере Тьмы. Одна из тысячи заинтересовалась невзрачной полоской. Она-то и привела Кузьму к озеру.
Так что алгоритм прост: кто ярким, красочным лоскутам предпочтёт ничем не примечательный обрывок холста, тот и будет фандр-ищейкой – недобитым разумным артефактом, способным «видеть» фандр.
«Придётся возвращаться в Московию, – задрёмывая, думал купец. – Спокойно и методично обойду посёлки: селение за селением. Найду! Другие находят, и я найду. А с новым озером возьму кредит у Гильдии. Не откажут. Впрочем, если поиски не затянутся, может, и без кредита обойдусь. „Жирового” запаса на тысячу отбоев хватит…»
Новая мысль заставила открыть глаза.
Но что, если «выдыхание» фандра связано не с увяданием отдельно взятого озера, а с какими-то общими процессами, происходящими в мире? Перемены заметны, от них нельзя отмахнуться. К примеру, все знают, что в последнее время землетрясений стало меньше. По рассказам старожилов, раньше трясло через день на третий. Но сегодня это «развлечение» не чаще одного на две-три сотни отбоев.
Неужели магма успокаивается?
Или ещё пример – стабилизация русел рек. Раньше «прыгали» чуть ли не каждую сотню отбоев. Но теперь-то крестьяне куда реже снимались с насиженных мест!
С фандром тоже что-то происходит. Ведь «таяли» не только ткани Пека? Что, если поиск нового озера не имеет смысла, поскольку умирали все озёра? Тогда поиск ищейки – непростительная трата времени и сил… вдобавок опасная игра с СС.
Но если так, то следует радоваться, а не огорчаться.
Побеждает тот, кто первым выпускает из рук уходящую в небо леталку. Кто замешкался – разобьётся насмерть.
Ему повезло, что озеро «выдохлось» у него первого. И об этом лучше помалкивать. Но не для того, чтобы подольше удерживаться в Гильдии, усмиряющей аппетиты таможни и мытарей. Нет. Молчать следует, чтобы подольше сохранить преимущество перед остальными купцами. Он первым займётся раскопками на Юге.
Мутный Пек приподнялся на лежбище и сел прямо. Ну конечно!
Судьба благоволила – послала необычных спутников исключительно в порядке помощи для кардинальной смены профессии.
Дальнейшие действия не вызывали сомнений: вернуться в Шостку, обменять остатки тканей на лошадей и припасы и отправиться вместе с Рыжим к Краю.
«Научу парней обходить сиреневые топи, и двинемся, – подумал купец. – Только не к началу Тьмы, а к нетронутым складам, которые ждут своих мародёров на таинственном Юге. Не всякий туда доберётся. Впрочем, если с Рыжим – то всякий…»
Жаль будет расставаться с девушками. Приятные собеседницы, неиссякаемый источник знаний. Не существовало вопроса, на который они не могли ответить.
А ведь о столь многом ещё можно было спросить! «Чтобы узнать цену – потеряй…»
Инкубы для хохлов – вопрос жизни и смерти. Нечего и думать выкупить или вымолить хотя бы одного…
Следующая мысль окончательно разбудила Пека: а что, если у остальных купцов то же самое? Что, если Гильдия – только прикрытие, ширма для поставки упаднических раритетов в Московию? И он, Пек, был последним, кто вёл в Московии реальный фандровый промысел. Это бы всё объясняло: и высокомерный отказ Гильдии от торговых предложений Питера, и масштабность операции московитов по внедрению агентов в его экспедицию, и бестолковость дружинников…
Это две разные группы, которые ничего не знали друг о друге!
Дружинники позвали монстров, чтобы занять место конвоя. Их интересовали только склады. А на складах – древоружие. Если Гильдия действительно покрывает нелегальный оборот оружия, то дружинники, независимо от ментов и эсэсовцев, решили внедриться в фандровую экспедицию. Отсюда все нестыковки и недоразумения!
Тогда Рыжий со своим приятелем – боковая припёка. Парни мешали дружинникам, поэтому Булыга и пытался от них избавиться. Только Рыжий оказался шустрее и сумел отравить оппонента первым.
Пек дотянулся до бурдюка со слабым, разведенным вином, сделал несколько глотков и удобно улёгся на камне. Приятная сытость умиротворяла и баюкала. Было тепло и сухо. Ионизированный воздух едва слышно поскрипывал. Разве сравнишь с оглушительным треском, которым озеро встретило Пека при его первом посещении?
Купцу казалось, что он сделал важное открытие. Фандр умирал или уже умер. Но таковы правила: имеющий начало всегда примет конец.
Забавно. Эти слова прозвучали в первой лекции Кузьмы Шепитько. Тогда он рассказывал о мечнике Фандоре, который по неосторожности свалился в озеро из сверкающей пыли. Товарищи быстро подоспели на выручку, вытащили мечника на безопасное место, но каково было их удивление, когда по команде «оправиться» Фандор не смог снять штаны, а перед отбоем не сумел снять и рубашку. Все попытки стащить с него одежду или разрезать её не увенчались успехом. Так родилось понятие фандр – скафандр человечества и проклятие мечника Фандора. Отправлять естественные надобности и мыться он как-то приспособился. А вот детьми так и не обзавёлся. Мало кто помнил о таких подробностях. Важным казалось другое: мельчайшая пудра, забиваясь в пряжу, заполняла микрощели в переплетении нитей и наделяла ткани сказочными, волшебными свойствами. И это была заметная помощь Природы в выживании человеческой расы. Жаль, кончилась эта помощь. Что ж. Будет другая.
