– Смешно, – согласился Господин. – А чтоб ты тоже не заскучал, знай, что идею, КАК от тебя избавиться, подсказал Учитель…
Господин кивнул начальнику стражи и стремительным шагом вышел из зала. Стража и конвой с пленником двинулись вслед за ним.
* * *
Давно уже на дворцовой площади Джелибалада не собиралось столько народа. Оружейные и мясные лавки ещё держались под тенью дворцовых стен, но горшечники, зеленщики и прочая мелочь были сметены ещё утром, когда на всех площадях города было объявлено о великом испытании дифтера Лима. Господин Муса повелел сообщить об отмене казни и прощении главного зачинщика мятежа, чем ещё раз подтвердил ходившие о нём слухи как о благородном и справедливом повелителе, чьи недостойные слуги и чиновники-казнокрады превратно толковали указы, обижали и притесняли народ. Люди изо всех сил вытягивали шеи и давили друг друга, пытаясь получше рассмотреть клетку, стоявшую на возвышении справа от дворцовых ворот. Клетка была сильно вытянута в длину и поделена решёткой пополам. В правой половине, грозно порыкивая, расхаживало с десяток львов. В левой – одиноким серым пятном стоял куб, с виду массивный и очень тяжёлый. В центре передней грани чернело отверстие, в которое то и дело заглядывали любопытные. Другие, что были неподалёку от клетки, задирали редкую стражу или пытались дразнить зверей…
Когда солнце приблизилось к зениту, из дворцовых ворот выбежали глашатаи. Их встретили радостным гулом, но те, не обращая внимания на приветственные крики, поспешили рассредоточиться по площади. Несмотря на давку, они споро занимали свои места, и вскоре их синие колпаки замелькали повсюду.
Следом за глашатаями из дворца вышло полторы сотни тяжеловооружённых стражников. Они оттеснили зевак от клетки и, сомкнувшись, ощетинились частоколом копий. Ещё десятка три мечников расположились за их спинами.
Точно в полдень Господин Муса вышел к народу.
На нём был расшитый золотом халат. Белоснежная шапочка, перетянутая золотым обручем-короной, превращала её обладателя в сверхъестественное существо, избранное богами для справедливого и разумного устройства мира смертных. На поясе в простых походных ножнах у него был только кинжал, лишь подчёркивающий, что безопасность властителей обеспечивается отнюдь не их личным оружием.
Его появление было встречено рёвом возбуждённой толпы, которую во все времена одинаково приводили в восторг и торжество кумиров, и их бесславные кончины.
Легко ступая в своих алых, как языки огня, сапожках, Господин Муса занял место на кафедре и направил указательный палец на площадь. Мгновенно стало тихо. Каждый боялся пропустить хоть слово.
– Слушайте все…
Его сильный и звонкий голос был подхвачен глашатаями, и казалось, что одно и то же слово, многократно отражаясь от стен дворцовой площади, перекатывается через толпу туда и обратно.
– Слушайте и смотрите.
Из ворот вывели Лима. Его удерживали на цепях несколько человек. Он шёл, высоко подняв голову, и, хотя лицо его было в крови, каждый мог поклясться, что он улыбается. Вдруг он упал на колени, на какой-то миг цепи провисли, и он сумел поднять руки. Эскорт изо всех сил натянул цепи, но Лим уже стоял на ногах, сцепив руки над головой, и все видели, что даже здесь и сейчас он сумел поздороваться со всеми и с каждым.
Для народа уже ничего не значила грубая сила, с которой стражники заставили его опустить руки. Площадь в неистовстве ревела, отдавая дань чужому мужеству.
Эскорт подвёл героя к клетке, и Муса опять направил на толпу указательный палец. Всё стихло.
– Своей властью и волей я освобождаю дифтера Лима от ответственности за все злодейства и преступления, совершённые им против моей родины.
Все взволнованно вздохнули:
– Не обманул! Господин – защитник свободы!
Эскорт торжественно побросал цепи, отступил назад и мгновенно слился с остальной стражей.
– Кузнец, где же кузнец? – перешёптывались самые нетерпеливые.
Чей-то голос недалеко от мясной лавки отрезвил многих, но не всех:
– Какой кузнец? Смотрите: лучники на стенах!
– Но в целях установления истины, – продолжал сильно и властно Господин, – а также дабы пресечь праздные слухи, связанные с именем Учителя, Хранителя ненужных, устаревших знаний, которые мешают моему народу понять значение и мощь богов Египта – подлинных родителей Западной цивилизации…
Признание было произнесено вслух. Впервые главенство новоявленных богов чужой цивилизации прозвучало на главной площади Джелибалада из уст самого Господина. Теперь все стояли молча. Не дыша.
– …Я повелеваю дифтеру Лиму показать силу древних знаний в действии. Ему предстоит провести сорок дней и ночей в каменном мешке, – едва заметный кивок в сторону куба в клетке, – без воды и без пищи. После этого с него снимут цепи, и он займёт достойное его умению и опыту место при дворе!
Господин на мгновение умолк, но никто не решился перевести дыхание.
– Сегодня всё свершится на ваших глазах! Вы будете судьями и свидетелями. Дифтер Лим войдёт в склеп, каменщик его замурует. Чтобы не оставлять сомнений в нерушимости условий, будет открыта перегородка между клетками, и львы будут охранять каменный мешок с той же тщательностью и радением, с каким воинский караул будет охранять самих львов и клетку. Ровно на сороковой день, в полдень, я сам, Муса Джамиль ис-аб-Маруфа, вскрою мешок, и мы увидим Истину! – Его голос стал твёрже камня – наконец он дал волю своему гневу: – Если знания, которыми эти мошенники морочат вам головы, помогут Лиму отыскать в камне воду и пищу, он вернётся к нам живым. Если же он выйдет оттуда без посторонней помощи, без цепей и в золотом халате, я своими руками отдам ему корону – символ власти – вместе с государством! И пусть в советники свои ваш новый господин берёт кого угодно: хранителя кож, гончара или плотника…
И это будет справедливо, – теперь голос Господина дрожал от ненависти. – И наш спор будет наконец разрешён. Здесь присутствуют дорогие гости из метрополии, – он протянул руку в сторону балкона. – Они будут гарантами моей клятвы. Я всё сказал.
Он спустился с кафедры и в сопровождении начальника стражи скрылся во дворце. Подобрав свои цепи и спасаясь от безжалостных уколов копий, Лим сперва вошёл в клетку, потом скрылся в кубе. Тут же подкатили телегу с камнем, который по цепочке начали передавать в клетку, где уже суетилось несколько мастеров. Горожане и гости города оцепенело смотрели, как исчезает отверстие, в котором только что скрылся Лим. Синие колпаки остервенело прокладывали себе дорогу к дворцовым воротам, но сдачи им давали не в пример меньше обычного. Люди стояли опустошённые, обворованные, не в силах поверить в трагический финал так счастливо начавшегося праздника…
* * *
Едва последний луч света исчез под руками расторопных каменщиков, Лим в изнеможении привалился к стене и насколько мог вытянул ноги. После полуденного зноя на раскалённой площади перед глазами плыли фиолетовые круги. Камень приятно холодил израненную спину. Было сухо. Было темно. Пахло пылью.
