Лим, позванивая цепью, двигал затёкшими членами, ложился на спину, подгибая ноги, переворачивался на живот. Боли в желудке полностью исчезли; пересохшее горло уже не саднило. Мыслил он ясно и глубоко.
Откуда-то из подсознания всплывали позабытые эпизоды; слова и поступки приобретали неожиданный смысл и значение.
Лиму было стыдно. Всё, что выплёскивало пробудившееся подсознание, было обагрено кровью. Сколько людей он убил? Пусть они все были врагами, но их кто-то любил. У них были матери, жёны, дети… Он шёл сквозь человеческое месиво, а за ним шла ненависть. Он шёл. Куда? Может, лучше было оставаться на месте? Трудности, которые возникали перед ним, он всегда решал силой. Неужели он был рождён только для этого?
Воин, переселившийся в него из деревянного футляра, упрекал в малодушии. Он требовал действий… призывал к борьбе. Лим спорил с ним. Лим объяснял ему, что это и есть борьба. Просто она перешла на другое поле, поверхность, в другой мир… Лиму не хватало слов, а воин ничего не понимал. Не хотел понимать. Он сердился. Он винил Лима. Он кричал на него, и не было сил укрыться от его ослепительного крика…
– Он больше похож на оборванца, чем на мудрака.
– Тем не менее это именно тот, кто вам нужен.
– Как он грязен, эти цепи и эта вонь…
– Вы можете его проверить.
– Как это сделать, если он даже не может держаться на ногах? – В голосе слышалась насмешка.
– Вы, как всегда, правы, ваше превосходительство. Мы подождём несколько дней, и вы убедитесь, что никакой ошибки нет. Тогда и поговорим об оплате…
Лим понял, что подсознание всё-таки выбросило его к другому берегу, в другой мир. У него получилось. Он был спасён.
* * *
Когда Лим в следующий раз предстал перед Одним из Семи, его превосходительством министром гражданского спокойствия Тэггом Ван Дотом, он уже уверенно стоял на ногах, был сыт, умыт, гладко выбрит и одет. Ему не дали оружия, зачем мудраку оружие? Зато сняли ошейник и браслеты. И дали женщину ласковую и нежную. Правда, минувшие пять суток ласки и нежности ограничивались уходом за выздоравливающим. Но зато в эту ночь он, кажется, уже выздоровел. Наверное, именно по этой причине его отдых и был прерван…
Его превосходительство Тэгг проводил совещание. Несколько человек, сидящих за столом, во все глаза рассматривали Лима, который, войдя, остановился посреди комнаты и невозмутимо принялся изучать обстановку. «Разве сравнить с дворцом Мусы?.. – подумал Лим и тут же поправился: – Но гораздо уютней моей камеры».
– Я вижу, сегодня он выглядит значительно лучше, – обратился к одному из сидящих Тэгг. – Но на мудрака он всё равно не похож. Скорее воин, солдат.
– Ваше превосходительство, вам должно быть известно, что общая теория мудрачества – ещё далеко не прочитанная книга. Известно точно лишь то, что при правильно выполненных действиях от дерева событий отпочковывается личность, чьи способности лучше всего соответствуют вашему представлению о предстоящих задачах…
– Довольно, – оборвал говорившего Тэгг, он круто повернулся к Лиму: – Как ты себя чувствуешь?
– Благодаря вам, господин, умереть, видимо, мне придётся в другой раз.
Тэгг чему-то ухмыльнулся, бросил через плечо косой взгляд на сидящих за столом и строго поправил Лима:
– Обращайся ко мне по имени – Тэгг. У нас демократическое государство…
«Ага!» – подумал Лим.
– …но твой ответ мне пришёлся по душе. Может, скажешь, что человеку обходится дороже всего?
– Беспечность, жадность, лень!
– Неплохо, – в глазах Тэгга появилась заинтересованность. – Что длиннее жизни и короче ночи?
– Любовь. Даже короткая встреча с женщиной может пробудить к жизни целые поколения.
– Ха! – Тэгг не удержался и хлопнул в ладоши. – Что обычно легко взять и никогда нельзя удержать?
– Женщину, воду в ладонях, воздух в груди…
– Лучший способ ускорить события?
– Не торопить их.
– Где лучше спрятать правду?
– В полуправде.
– Что такое «успех»?
– Мера желания.
– Что есть слово?
– Ложь.
– Достаточно, – он властно выпрямился и крикнул советникам, терпеливо ожидающим у двери его распоряжений: – Пойдите и заплатите этим достойным людям. Они прекрасно выполнили свою работу!
Затем он отвернулся от Лима, подошёл к узкому стрельчатому окну и, взявшись руками за перила, надолго задумался. На нём был плащ из неизвестного Лиму материала, который менял свой цвет в зависимости от освещения. Эта игра цветов и их оттенков завораживала. Вот и сейчас, в прямых лучах палящего солнца, плащ вдруг вспыхнул золотом с синими разводами в местах глубоких складок.
«Магия», – подумал Лим. Ничего подобного в своём мире он не видел.
– Ты знаешь, что тебе предстоит?
– Да, Тэгг, – ответил Лим. – Не уверен, что понял всё, но вы были так добры ко мне, что я выполню любую работу.
– Вот и славно, – его превосходительство повернулся и приказал: – Оставьте нас одних.
Распоряжение было тут же выполнено, дверь беззвучно закрылась. Тэгг, сделав несколько шагов к Лиму, твёрдо, даже жёстко посмотрел ему в глаза. Лим спокойно ответил тем же, разве что губы чуть дрогнули в усмешке.
– На самом деле есть дополнительные обстоятельства, – начал Тэгг, не отводя взгляда. – И тебе, призванному из другого мира, чтобы решить спор претендентов на пост главы нашего правительства, о них следует знать.
Лим никак не отреагировал, и Тэггу, после минутной паузы, пришлось просто продолжить:
– Если Силан станет главой, то война со Степью будет неизбежна. Это конец нашему миру. Это катастрофа!
– Министр гражданского спокойствия боится трудной работы? – насмешливо предположил Лим. – Или в том смысле, что успокаивать будет некого?
Но Тэгг на его тон не обратил никакого внимания:
– Мы жили без войны уже два поколения. Люди начали забывать об этом ужасе…
– И что же от меня требуется?
– Подходить к ответам Силана чуть более предвзято, чем они того заслуживают…
– Но не я один решаю. Как я понял, нас, мудраков-арбитров, призванных из разных миров, будет семь, по одному от каждого министра.
– У тебя будет время. Ты должен их убедить.
– Наверное, это непросто, – пожал плечами Лим. – А что второй претендент?
– На это лучше не надеяться. Силан его победит. И в обращении к народу, и в программе развития…
– Я вижу, ваша демократия довольно хлопотное занятие, – заметил Лим. – Если так трудно чёрное назвать чёрным…
– Зато невозможно выдать чёрное за белое!
