Врач отодвинул недоеденное мороженое и приступил к кофе.
– Давайте заканчивать этот бесполезный разговор, Гордин, – сказал он. – На Асклине вам никто не поможет. И выбраться отсюда вы не сможете.
– Но те шестеро как-то вылечились.
– В астропатологии нет понятия болезни. Есть совокупность симптомов неадекватных характеристике здорового человека, никогда не покидавшего Земли. Исчезновение «чужих» симптомов, признаков или свойств не означает выздоравливание. Так же как их наличие – болезнь.
– Ваша семантика мне безразлична, – не совсем вежливо заявил Клим. – У них исчезли симптомы. То, что причины этого события неизвестны, не означает, что этих причин нет.
– То, что вы докопаетесь до причин, не будет означать, что вы излечитесь, – сказал Глухов, вставая из-за стола. – То, что помогло им, вряд ли поможет вам. И в любом случае, помните: вам с Асклина не выбраться. Ни больным, ни здоровым. Вы обеспеченный человек, у вас красивая жена, которая ради вас…
– Я бы всё-таки разделил эти две проблемы, – чуть повысив голос, перебил его Клим. – Лечение – это одно; исход с Асклина – другое. Присядьте, Олег Константинович. Вы говорите на понятном мне языке. Мы можем договориться…
– О чём? – неприветливо осведомился Глухов, всё ещё стоя.
– На самом деле наши проблемы пересекаются. Вы здесь ради денег? Отлично. У вас есть возможность повысить эффективность своей работы, сотрудничая со мной. Скажем, на пятьдесят процентов…
Глухов присел, но дружелюбия в его голосе не прибавилось:
– Гордин, вы ничего не поняли. Сколько бы вы мне ни заплатили, я не смогу вам помочь.
– А я хотел бы рискнуть, – невозмутимо заметил Клим. – В обмен на сотрудничество предлагаю половину вашего месячного оклада. Идёт?
Глухов с минуту недоверчиво смотрел Климу прямо в глаза.
– Не нужно меня гипнотизировать, Глухов, – насмешливо прервал молчание Гордин. – На меня эти штучки не действуют.
Врач перевёл взгляд на Таисию.
– Вы же медик, – обратился он к ней. – Объясните своему мужу, что это деньги, выброшенные на ветер…
– Нет уж, Олег Константинович, – решительно прервала его Таисия. – Мой муж всё и всегда делает правильно. Объясняйте сами…
– Как вы это себе представляете, Гордин?
– Во-первых, положите меня в палату восемнадцать к выздоравливающим…
– Глеб… – заметил врач.
– Что вы сказали?
– Того, кто остался, зовут Глеб Леднёв, – сухо уточнил Глухов. – Остальных завтра выписываем.
– Во-вторых, мне будет нужен доступ к историям болезни…
– Будто у вас его нет…
– Есть, – пожал плечами Клим. Шея отозвалась болью, но он не подал вида. – Только пароли меняются каждый месяц. Зачем платить два раза? Раз уж мы сотрудничаем, то и коды доступа к базе данных я бы хотел получать от вас.
– Всё?
– Пока да, а там посмотрим.
Глухов правой рукой нежно погладил свою лысину и посмотрел в сторону танцующих. Клим скорее почувствовал, чем услышал, как перевела дыхание Таисия.
– Да, чуть не забыл, – встрепенулся Гордин. – Таисию следует перевести в мой корпус, В-шесть-два…
– Конечно-конечно, – пробормотал Глухов. Потом, по-видимому приняв решение, уверенным голосом продолжил: – Ну что ж. Денег, разумеется, я никаких не возьму. В вашей программе никакого вреда не вижу. Приходите в любое время, молодой человек, будем лечиться. Всего хорошего…
Он решительно поднялся и, всё так же ладонью оглаживая лысину, двинулся между столами к выходу.
– До свидания, – вслед ему подала голос Таис.
Клим опустил голову. Ему было стыдно.
– Прости меня, Тайка. Я как-то не подумал… я не знал…
– О чём ты, милый?
– Ты перечеркнула свою жизнь. Приехала в этот тупик со мной.
– Глупый, – промурлыкала она. – Жизнь там, где ты. Не вижу никакого тупика. У нас всё получится…
Они ещё какое-то время сидели и молчали. Официанты убрали за Глуховым использованную посуду и разложили на скатерти чистые приборы. Прошло ещё минут пять, а Гордин всё не знал, что сказать.
– Мы выберемся отсюда, Тайка, – прошептал на ухо жене Клим, – что-нибудь придумаем…
– А что это за люди, Клим? Те, больные…
– Экипаж крейсера «Витязь». Не все, конечно. Те, кто уцелел. Нашумевшая история. Лет пять назад. Или шесть? Они изучали распространение электромагнитных волн в подпространстве. Прыгали от звезды к звезде, оставляя за собой ядерные заряды. Проводили измерения; испытывали новое оборудование… ну и допрыгались. Момент выхода крейсера из подпространства совпал с взрывом термоядерного заряда. Электромагнитный импульс так скрутил возникающую в нашей Вселенной массу крейсера, что на выходе из звездолёта получился фарш. Я видел фотографии – жуткое зрелище. Да, чтоб не забыть, что это он говорил о плоскостях заражения?..
– Это просто. Эпидемия может распространяться по горизонтали, уничтожая нынешнюю популяцию, а может отправиться в будущее, разрушая генофонд…
– Кто-то из нас стерилен?
– Мы оба, милый, и навсегда.
Гордин почувствовал гнев:
– Мне это не нравится.
– Ещё бы!
– Но ведь должны были спросить?
– Спрашивали. Уходя в космос, ты подписал договор социального страхования. Один из пунктов этого договора содержит перечень условий, при наступлении которых ты стерилизуешься автоматически. Так общество страхуется от генетических издержек космических программ. Когда я выходила за тебя замуж, я поставила подпись о своём согласии с условиями этого договора.
– Ты так мечтала о ребёнке…
– А ты нет?
Клим опять почувствовал стыд. «Я слишком много думал о звёздах, – подумал он. – А теперь у меня никогда не будет сына».
Клим вздохнул. Теперь он завидовал чужому благородству.
«Почему же „чужому“? – подумал Гордин. – Это моя жена. Эх! Мне бы только шанс… я ни за что не упустил бы возможности ответить ей тем же!»
– Что делать будем, милый?
– Закажем что-нибудь дорогое и вкусное, а потом потанцуем…
* * *
Первая неделя пролетела впустую, если, конечно, не считать отчёта астрофизического Лунного центра об очередном гравиразломе в системе Эридана. АФЦ отдельной благодарностью отметил сообщение Оракула, которое на неделю опередило официальные сообщения. Жертв и разрушений нет.
Ну и хорошо…
Леднёв из своей комнаты в общий холл выходил только во время приёма пищи, где им накрывали на стол, и когда следовал в процедурную на тесты или терапию.
