– Чушь, – закричал кто-то из толпы. – Он говорил, что наш мир – в огне из-за близости к Солнцу. Теперь утверждает, что его мир – это мир Солнца, где все любят друг друга. Чему верить?
– Да что с ним разговаривать? Где эти бездельники Григ с Кушной? Прекратить безобразие!
– Нет никакого противоречия, – заволновался Алексей. – Всё зависит от расстояния. Хорошо, когда в меру. Далеко от Солнца – холодно, близко – жарко. У вас нестационарная орбита. Через двадцать лет станция упадёт на Солнце. Вы сгорите…
– Бо! – вновь закричал Слот. – Мы опять ничего не понимаем!
– Бес полагает, что через двадцать лет наступит конец света. Сгорим к чёртовой матери. И ещё он говорит, что много – не всегда хорошо…
– Это он о еде или о бабах? – Толпа загоготала.
– Я тоже ничего не понимаю, – каким-то надрывным шёпотом сказал Алексей. И сразу стало тихо. – Я пришёл сказать, что там, в Большом мире, о вас не забыли. Миллионы людей тратили свои жизни, чтобы найти способ, как вас отсюда вызволить. Способ найден, вот он, – он вновь поднял над головой чашу. – Не уверен, что вы мне симпатичны. Не уверен, что вам тут плохо. Но я даже не доброволец – всего лишь наёмник-исполнитель. Это ваши вестники – герои. Они точно знали, что не смогут вернуться. Но всё-таки шли к вам, с билетом в один конец. Моей главной задачей было разведать обстановку, вернуться и доложить. По возможности, кого-нибудь вытащить; по возможности, вытащить отсюда всех. Если вы тут так прижились, что уходить не собираетесь, позвольте спасти хотя бы женщин и детей…
– А-а! – заволновалась толпа.
– Я же говорил! – ликующе завопил Слот. – Им нужны наши женщины и дети!
– А-а! – Толпа качнулась к помосту, Алексей сделал шаг назад.
Борка понял, что нужно вмешаться:
– Да не орите вы, олухи. Лекарь он. Руками лечит…
– Лекарь? – выдохнула толпа.
Слот, по-видимому самый проворный из самых немощных, тут же оказался на подиуме:
– Глянь, бес, что с рукой делается…
Алексей глянул на его язву и, не выказывая ни страха, ни брезгливости, тут же положил на неё свою ладонь. Минута, может, две. Всё. Убрал руку – нет язвы.
– Ух ты, – сказал Слот.
Он обернулся к толпе и поднял руку:
– Не обманул! Лечит! – и тут же к Борке: – Ты придержи его пока, не давай, значит, Григу и Кушне. А я за женой сбегаю. Мается по женским делам…
Он спрыгнул с помоста и растворился, сгинул в толпе, чтобы дать место следующему страждущему, которого Алексей вновь исцелил за считаные минуты. Потом ещё одного. И ещё…
Но когда у подиума заволновалась очередь, организованная чистильщиками, он возмутился:
– Зачем это всё? – громко спросил бес. – Там, – он вновь указал на потолок, – вами займутся профессиональные врачи. То, что я делаю, – лишь полевая терапия. Эффективно, конечно, но ненадолго. Рецидивы весьма вероятны. Проблему надо решать системно. Пока вы здесь, без света, во тьме, здоровья не будет…
– Что он говорит, Борка? – привычно поинтересовались в толпе.
– Он говорит, что в ином мире лечат всех и навсегда. Что мы – во тьме, а он нас приведёт к свету…
– Не надо! – закричал кто-то. – Не надо к свету. Мне в зеркало на себя и в потёмках страшно смотреть, а ежели на свету… рехнусь ведь, наверное…
В толпе заржали и заулюлюкали.
– Слышь, бес, ты нам здесь хорошо сделай. А в другом месте нам хорошо быть не может…
– Вы рождены для другой жизни, – настаивал Алексей. – Вы приспособились, чтобы выжить; озлобились, потому как хорошего видели мало. Но настоящая жизнь не такая…
– А у нас, значит, игрушечная…
– Мужики, что-то я не пойму, бес думает, что мы совсем умом тронулись? Кубрики свои побросаем и со всем скарбом да с детьми малыми за ним куда-то счастье искать пойдём?
– Да не так всё! – застонал бес. – Не имеют никакой ценности ваш «скарб» и ваши кубрики. Оставьте всё, бросьте. Имеют значение только жизни ваши, дети… Бросайте всё и пойдём со мной… К Солнцу, к свету…
– Вот идиёт, – внятно сказал кто-то в наступившей тишине. – Всю жизнь горбатились, чтоб по-человечески жить, а теперь – бросай, значит? Да где же эти два дуралея: Григ с Кушной? Эй, Бо, пусть бес всех залечит, и отправляй его в цех переработки. Что-то мне его болтовня мозги лихорадит…
И вдруг Алексей что-то разглядел там, в толпе. Он упрятал чашу в спину Чёрного и спрыгнул с помоста. Толпа, вопреки ожиданиям Борки, качнулась назад. Он спрыгнул вслед за бесом.
Бес направился к Акраму и, оказавшись подле него, вцепился в воротник его одежды:
– Откуда? – хрипло спросил Алексей.
Борка увидел, что Акрам закатил глаза и уже был готов хлопнуться в обморок от столь явной близости с нечистым. С какой-то непонятной для себя робостью Борка перехватил кисть руки Алексея и оторвал его от испуганного человека.
– Откуда у тебя эта одежда? – никак не реагируя на вмешательство Борки, спросил Алексей.
– Меня спрашивай, – посоветовал Борка бесу. – Никто не будет с тобой разговаривать.
– Да мне плевать, кто тут со мной будет разговаривать, – Борка понял, что бес был на грани, его трясло. – Мне вообще плевать на ваш сумасшедший дом. Вы мне скажите, откуда на этом пугале одежда моей жены?
Тут Борка заметил, как первые ряды попятились. За его спиной тихо хрустнул пластик. Он понял, что Чёрный стоит рядом: тихий, маленький, опасный…
Не поддаваясь панике, Борка сказал бесу правду:
– Это одежда бесовки, которая пришла из воздуха несколько месяцев назад.
– И где же она?
– Там же, где и остальные бесы, – невозмутимо ответил Рональд, выбираясь из толпы.
– И где у вас остальные бесы?
– Бесов мы убиваем, – подходя ближе, веско сказал Рональд. Борка с облегчением перевёл дух. Теперь это была не его головная боль. – А тела их идут на подготовку питательных растворов для гидропоники или на подкормку рыбам.
Алексей отшатнулся и обернулся к Борке:
– Убиваете? Как?
– Быстро. – Борка пожал плечами. – Обычно молотами.
– Молотами… – безлико повторил Алексей. – Вот, значит, как…
«Всё, – подумал Борка. – Кранты. Сейчас меня убивать будут. Этот, что сзади, он ведь пока только отмахивался, потому синяки да ссадины, а если всерьёз примется, всем тут головы поотрывает, никого вниманием не обойдёт…»
И вдруг, с пониманием неизбежности конца, Борка ясно осознал, что не окажет бесам никакого сопротивления. Не хотел он ничего делать: ни бежать, ни спасаться. «Запала нет, – подумал Борка. – Жить не хочу, и всё тут. А может, это гипноз какой? Близко он там, в холодильнике, надо мной склонился.
