— Интересуетесь? — Пожилой смотритель вышел из будки при воротах и указал на створку пальцем. — Это герб рода Грецки, одного из самых древних и почитаемых, но захудалых и бедных.
— Не будете ли вы столь любезны пояснить, что означает этот герб? — включился в беседу Зимин.
— С удовольствием. — Старику явно не хватало общения, а тут его спрашивают два почтенных горожанина, относятся с уважением, да он еще ответить может. День задался, определенно. — Извольте только объяснить, с какой целью?
— Мы друзья Яроша и его деловые партнеры. Позвольте представиться. Негоцианты Дмитрий и Вячеслав, дом Подольских, к вашим услугам. Вот проходили мимо, решили заскочить, да заинтересовал родовой герб.
— Господина барона нет дома, — развел руками старик. — Сегодня поутру он спешно собрался и уехал куда-то за город, не объяснив причины. Все домочадцы в панике, баронесса плачет, а он схватил топор, сумку для путешествий и почти бегом удалился в сторону ворот.
— М-да, — вздохнул Славик. — А я-то надеялся пообедать у Яроша.
— Ладно тебе обед, — отмахнулся я, — давайте лучше про герб, а то как-то некультурно выходит. Дела с человеком ведем, а таких вещей не знаем.
— Извольте, — вновь оживился смотритель. — Круг на гербе разбит на три части и означает, что владелец герба едино верен Богу, семье и королю. Три короны поверху говорят о том, что род Грецки трижды призывался на королевскую службу и вставал в строй, дабы дать отпор захватчикам. Дубовые ветви, обвившие круг, означают, что сам род не столь воинственен, сколь близок к созиданию. Не чурается вести торговые и ремесленные дела.
— А что означает топор посередине? — Я кивнул в сторону хищно оскалившегося лезвия.
— Топор, — улыбнулся старик, — родовое прозвище семьи. Все Грецки по мужской линии мастера боя на боевых топорах. Так уж повелось.
Обед у барона сорвался, так что волей-неволей пришлось кликать носилки и ехать в представительство, дабы заглушить плач ноющего от нехватки мяса и овощей желудок. Там же я отловил болтающегося без дела Амориса и, выделив ему конторку, засадил за работу.
Сам спустился в общий обеденный зал и, устроившись у потухшего камина, еще раз ознакомился с полученным поутру разрешением.
«Подателя сего, — текст был написан крупным твердым почерком человека, привыкшего отдавать, но не исполнять приказы, — следует пропустить в хранилище манускриптов и оказывать полное содействие в его изыскательных работах советом и знанием. Срок сего разрешения не регламентирован, и только сам податель волен решать, когда начинать и когда прекращать чтение.
Заверено в канцелярии Его Величества, советником Банусом. Число, подпись, печать».
Простенько и со вкусом и, главное, позволяет ломиться в хранилище хоть в полночь, хоть в выходной. Обязаны пустить и помогать. Знать бы теперь, в какую сторону копать. Должна, должна быть зацепка. Множество подтверждений присутствия на Земле высокоразвитых цивилизаций находили повсеместно и пытались классифицировать и расшифровать многие ученые мужи моего времени.
Взять те же камни Ика, что в изобилии попадаются в одноименной перуанской провинции и используются чуть ли ни как противовесы для дверей. Изображения на них потрясают умы, а древность рисунка заставляет примолкнуть даже самого заядлого скептика. Там, среди прочих гравюр, можно явственно увидеть человека, делающего трепанацию черепа. Другой изображен в чем-то, донельзя похожем на самолет. Третий взмывает в небо на чем-то конусообразном.
Другие интереснейшие фрески можно найти на стенах и потолке одного из древних каирских храмов, что в Египте. Дирижабль, вертолет, подводная лодка, такое невозможно ни с чем перепутать. Но самым любопытным был простой металлический гвоздь, найденный в скальной породе где-то в горах Шотландии. Примерный его возраст был равен четыремстам миллионам лет.
В рукописях и манускриптах, что находились в королевском хранилище, я думал искать именно такие вещи. Странные находки, фантастические предметы, сказания и легенды, где могли проскакивать, пусть даже и мимоходом, упоминания о той цивилизации, что проложила короткий путь между двумя обитаемыми планетами, сделав, по сути, невозможное путешествие реальным и доступным для каждого.
Технологии. Вот за чем шла ожесточенная гонка. Главы могущественных земных корпораций в сговоре с военными и спецслужбами почти наверняка нашли что-то такое, за что можно было и журналистку убить, и старика Подольских подставить. Хранилище должно было ответить и еще на один вопрос. Имеет ли моя догадка жизнь, или это просто мираж, осечка перетружденного за последнее время серого вещества? Но не сегодня. Сейчас обед и разбираться с делами. Если буду оттягивать дальше, меня попросту похоронит под кипой документации и бумаг. Дикая страна, дикие нравы. Какой уж тут электронный документооборот.
Первые вести от моей розыскной команды поступили уже после обеда.
Парни взялись за дело с превеликим рвением и, исполнив домашние заготовки, самолично назначенный начальник бывших розыскных стражников Покоп Парус явился ко мне на прием.
Хмурый, неразговорчивый, с отвратительным характером и тяжелой рукой, Покоп был истинным мастером розыскного дела. С должности слетел в свое время с треском, а был он главой участка, так как надавал по шее зарвавшемуся герцогу, явившемуся к нему в кабинет, чтобы выплатить залог за выпивоху-сына, разгромившего накануне вечером трактир и испугавшему коров так, что молоко скисло. Виновник столь возмутительных действий был взят под стражу и провел ночь за решеткой, а поутру явился его папаша и в грубой форме потребовал отпустить отрока, бросив Парусу в лицо несколько золотых.
От тяжелых желтых кругляшей начальник участка, конечно, увернулся, но вскипевшая ярость заставила поработать кулаками, и вот уже сам Покоп сидит за решеткой и ожидает приговора суда. Провинность он совершил тяжкую. Напасть при исполнении на члена знатного рода, человека, бывающего при дворе и поэтому имеющего обширные связи, было несколько самонадеянно. За такое и виселицу можно было схлопотать. В общем, как-то все обошлось. Уж не знаю, вступились ли за него его начальники, люди с мерзким характером и атрофированным чувством справедливости, но вроде бы не пропащие души. Возможно, сыграл фактор попытки подкупа или старые связи бывшего начальника участка, но жизни он не лишился, всего лишь работы.
Делать ничего Покоп не умел, кроме как тянуть жилы из подозреваемых и складывать все части головоломки в единую картинку, так что перебивался сезонными работами по уборке сена, грузил мешки и мыл полы где придется. Так, в общем, и жил, считал медяки, вздыхал о боевом прошлом и сетовал, что в армию уже по возрасту не возьмут, а в стражу ему путь закрыт. Мое предложение, естественно, он посчитал за манну небесную и, собрав вокруг себя бывших сослуживцев, находящихся в отставке по болезни, пристрастию к зелену вину или по залету, взялся за дело со всем рвением, организовав кипучую деятельность.
— Да ты садись, Покоп, не стесняйся. Чай, одно дело делаем. — Захлопнув папку с документами, я убрал её в стол и указал бывшему розыскнику на кресло напротив себя.
