Ветерок подогнал мне под ноги ворох шуршащих бумажек. Я машинально уронил на землю слабый клубочек. Бумажки вспыхнули, заметались горящими бабочками на ветру и осыпались пеплом… Зачем? Формуляры какие-то… Кому они нужны? Опустевший, покинутый людьми аэродром производил тягостное впечатление брошенного в панике дома, в одной из комнат которого остался лежать забытый всеми покойник…
– Тур, что делать-то будем? Тут все разбито… Истребители сгорели, лететь не на чем.
– Не суетись, Андрей. Вон, видишь – ангар разгорается? Давай рысью туда. Думаю, там наши «ишачки» и стоят, нас дожидаются.
Мы дружно рванули к стоящему на отшибе ангару. Хотя – какой это ангар? Сарай, он сарай и есть. Только большущий, как легендарный ковчег.
Подбежали, навалились, распахнули здоровенные двустворчатые ворота. Вот они, стоят, родимые, нас дожидаются. Внутри ангара, в слабом свете из ворот и от дырок в крыше, были видны три истребителя «И-16» со снятыми капотами.
– Андрей! Вышибай колодки, покатили!
Мы навалились и быстро выкатили подпрыгивающий на неровностях земли первый истребитель наружу.
– Дальше давай! Во-о-н туда, к воронке… Как будто он поврежден взрывом. Скорей-скорей… А то сейчас немцы тут будут. Слышишь? Вроде танки?
И на самом деле – издалека уже слышался неприятный звук танковых двигателей и лязг гусениц.
В ангаре уже припекало. Мы успели выкатить еще два оставшихся истребителя, выбросили подальше от разгорающегося ангара снятые капоты и колодки. Я еще успел накидать в ящик разбросанные инструменты и ключи. Эти железяки я приткнул к аккуратной укладке патронных ящиков, стоящих в опустевшем капонире.
– Все, бежим! Вот-вот здесь немцы будут… – Я внимательно осмотрел покинутый аэродром, ничего важного не заметил, и мы с Андреем неспешно потрусили в сторону кустов. – Падай, Андрюха… Теперь ждать будем.
Танки прошли мимо. Мы их даже и не видели – только гул моторов был слышен. Но аэродром внимания немцев не избежал. Через пятнадцать-двадцать минут на поле выкатили несколько мотоциклистов, три бронетранспортера и пара приличных легковушек. Андрей, лежавший на спине, меланхолично прикусив травинку и уставившись пустыми глазами в чистое и безразличное к земной суете небо, оживился, перевернулся на пузо и спросил: «Кончать гадов будем?»
– Ти-ххо! Тоже мне – убивец выискался! Все бы тебе немцев резать… Нет, не будем. Они нам сейчас не мешают. Побегают по аэродрому, изучат обстановку и дальше дернут. Не до брошенного аэродрома им сейчас…
– А если оставят тут кого?
– А вот если оставят… тогда ты ими и займешься, ясно? Но – только по моей команде. Нам нужны тишина и покой. Я даже и не представляю, сколько нам с этими истребителями возиться придется, понял? И сможем ли мы вообще взлететь. Пускач-то вон, догорает…
Все дело было в том, что мотор «ишака» в одиночку хрен запустишь. Да и вдвоем, пожалуй, результат будет близок к уже сказанному. Обычно их запускали при помощи «пускача». Это такая машина, с торчащей далеко за капот штангой. Ну, трубой такой, с фигурным вырезом на конце. Так вот, этим вырезом штанга входила в такой же зацеп на храповике винта «ишачка», мотор грузовичка эту самую штангу раскручивал, пропеллер начинал вращаться. Летчик ловил нужные обороты и нажимал на кнопку магнето. Если все было сделано правильно – мотор истребителя начинал молотить. Можно было выруливать и взлетать. Но у нас пускача не было…
Из легковых машин, переставляя ноги как цапли, вышло несколько немецких офицеров. Они о чем-то оживленно говорили, но до них было далеко, и о чем они толковали, было не слышно. Понятно о чем… Радуются, паразиты, считают сгоревшие машины.
Немцы разбились на пары, солдаты высыпали из бронетранспортеров и встали в охранение. Офицеры фотографировали разбитую технику, горевшие самолеты. Принимали горделивые позы, попирая ногой в лаковых сапогах крылья со звездами, и снова фотографировались. Потихоньку они дошли и до наших машин… Я напрягся. Андрей тоже замер, внимательно наблюдая за немцами.
– Расслабься… ничего они нашим «ишачкам» не сделают… Теперь это их трофеи, а к трофеям положено относиться бережно… У-у, педанты чертовы!
Один офицер не поленился, залез в кабину истребителя. Посидел там, подвигал элеронами, вылез на крыло и пожал плечами, что-то недоуменно высказав. Остальные в голос заржали… Юмористы, блин. Если бы я тебя встретил в воздухе, ты бы не ржал, как лошадь полковая…
Наконец осмотр авиавыставки подошел к концу. Один немец что-то прогавкал, какой-то ефрейтор или фельдфебель щелкнул каблуками и понесся к группе стоящих в отдалении пехотинцев. Снова команда, и четверо солдат потянулись к пустым зданиям штаба полка и службам. Остальные организованно загрузились в свои пепелацы и двинули дальше. Аэродром вновь погрузился в сонную тишину…
* * *
– Ну, вот, братишка… Теперь наш выход. Пошли крыс гонять… – Я расстегнул кобуру пистолета, а Андрей поудобнее перехватил «ППД». – Ты только не горячись… спокойнее, спокойнее, сержант.
– Слушай, Тур, а когда ты мне лейтенанта присвоишь? А то вы все офицеры…
– Командиры, Андрей, командиры… Запомни это, сколько уж говорить.
– Ну, да. Командиры. А я все сержант и сержант. Надоело! Я тоже хочу… командиром, вот!
– Вот перегоним истребители, и я тебе сразу старшего лейтенанта и присвою! Ну, готов? Пошли…
Мы переместились за здание штаба. Было слышно, как по кабинетам, что-то громко болбоча и роняя на пол стулья, передвигаются немцы. Я вытер руку о маскхалат и обернулся к напарнику. Он кивнул: «Пошли!»
Нарываться на неприятности я не стал. По стеночке подкрался к раскрытому окну, увидел в пыльном стекле отражение великолепной четверки, столпившейся вокруг стоящего у стены сейфа, и мягко швырнул им под ноги лимонку без запала. А чтобы немцы не подумали, что это шутка, еще и крикнул: «Achtung! Granate!»
Подготовка у немецких пехотинцев была на высоте. Я еще только-только влетал в окно, а они уже попадали кто куда, пытаясь прикрыться от разлета осколков стоящими в кабинете столами.
Двух, которые были ко мне поближе, я убил сдвоенными выстрелами из «ТТ», еще двух длинной очередью прибил к полу Андрей. Проверив и убедившись, что немцы мертвы, я дозарядил пистолет, и бросил Андрею: «Пошли скорей! На хрен тебе их документы?» Краем глаза я все же заметил, как хозяйственный напарник сунул себе за ремень немецкую колотушку. Пацан, как есть пацан! А еще командиром быть хочет.
А потом в течение почти двух часов мы уродовались около наших истребителей. Эти самолеты, считай, я и не знал совсем. Только смутные воспоминания, оставшиеся от Виктора, могли нам хоть как-то помочь. Все же он их изучал в летной школе, да и летал на них. Правда, не так уж и много… Туровцеву здорово повезло – их полк почти сразу перевооружили на «Як-1».
– Так, Андрей, напрягись… Вспоминай все, что скопировал из моей головы. Я имею в виду все, что касается «ишачков»… Я буду их проверять и готовить к вылету, а ты стой за моей спиной, следи за моими действиями, контролируй и подсказывай, если чего заметишь. Ну и помогай чем можешь, конечно… Понял? Погнали.
