Из спальни донесся сигнал мобильника.
Это был Богдан.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – сказал Севка.
– Ты еще помнишь, что сегодня праздник?
– Помню.
– Тогда одевайся, забирай своего подстреленного приятеля и двигай на площадь. Тут сегодня выставка боевой техники времен войны. Ничего такого не будет, но мы тут встретимся с парнями и отправимся отметить. Через сорок минут чтобы ты был у «Стекляшки».
Через сорок минут они были.
– Молодец, – одобрил Богдан, пожимая им руки. – Точность – большая редкость в наше суровое время. И очень большая ценность, особенно в такую холодину.
– Что техника? – спросил Севка.
– Ну… С одной стороны, она есть, с другой – особым изобилием не балует.
На булыжной мостовой площади стояли два бронеавтомобиля и мотоцикл. И было похоже, что людям в полушубках, шапках-ушанках и шлемофонах было гораздо теплее, чем «БА-двадцатому» и аппарату, название которого ни Севке, ни Косте известно не было.
Бронеавтомобили стояли, ссутулившись, втянув башни в плечи и все своим видом демонстрировали, что предпочли бы зимовать в тепле.
– Это что? – спросил Костя, указывая на незнакомую машину.
– «БА-шестьдесят четыре», образца сорок второго года, – долговязый Богдан попытался втянуть голую шею в плечи, спрятать ее от холодного ветра, гулявшего по площади вместе с морозом. – А что?
– Я такого не видел, – сказал Костя и посмотрел на Севку. – А ты?
– Не-а… – протянул Севка. – Может, ты, Богдан, напутал?
– Сам ты напутал, – обиделся Богдан. – Принят – в апреле сорок второго, летом – уже на фронте. На Воронежском и Брянском…
– А, – сказал Костя. – На Брянском. Понятно…
– Что понятно? – спросил удивленно Богдан.
– Понятно, почему я его не видел, – ответил Костя. – Вот «двадцатку»…
Костя подошел к машине, провел рукой по борту.
– Странный он какой-то, – тихо, чтобы Костя не услышал, сказал Богдан. – Интересно, он и до ранения был такой же?
– Откуда я знаю? – пожал плечами Севка, подумав, что нужно Костю предупредить, чтобы воздух свободы не сыграл с ним злую шутку. С другой стороны, и сам Севка вел себя не слишком разумно.
То, что он попросил Богдана по специфическим его связям выяснить судьбу комиссара, – еще как-то можно было списать на внезапно вспыхнувший интерес к истории. А вот вторая просьба…
Лучше бы у Богдана не получилось. Лучше бы…
– Кстати, Севочка… – Богдан огляделся по сторонам, как будто опасался чужих ушей. – Я пробил нужную тебе информацию. И даже бутылку с тебя требовать не буду. Значит, так…
Богдан стащил зубами перчатку с руки, достал из внутреннего кармана свернутый листок с распечаткой. Развернул, прикрыв спиной от любопытного ветра.
– Значит, Корелин, Евгений Афанасьевич, тысяча восемьсот восемьдесят девятого года рождения (не точно), комиссар госбезопасности третьего ранга… пропал без вести в августе тысяча девятьсот сорок второго года. В начале. Похоже, его уничтожили свои… – сказал Богдан. – Я попытался узнать подробности, но там какая-то мутная история. С ним вообще ничего непонятно, с этим твоим комиссаром.
– И ладно, – сказал Севка. – В августе сорок второго так в августе… Мы тут долго еще будем?
– Подойдут парни, и мы пойдем, – Богдан снова полез в карман. – А почему ты не спрашиваешь про орден?
– А что орден? – похолодев, спросил Севка.
Он ведь тогда сгоряча попросил приятеля. Просто хотел… Что хотел? Убедиться, что все это было правдой? Что он и на самом деле был в прошлом? Так ведь, если сам начал сомневаться – можно было спросить у Кости. А полез спрашивать у Богдана. Нет, скорее всего, он ничего не нашел. Награждали много, далеко не всегда все тщательно документировали. Севка попытался вначале сам найти, через Интернет, но как в кино – не получилось. На запрос не посыпалась первосортная информация, а вывалились перекрестные ссылки цитирования двух-трех информационных постов, которые сами сообщали, что трудно разобраться в архивах, что списки всех награжденных орденом Красной Звезды никогда не публиковались и, скорее всего, в ближайшее время…
– Не нашел?
– Почему же… – Богдан снова оглянулся на Костю, о чем-то разговаривавшего с хозяином броневика. – Нашел. И у меня есть мно-ого вопросов.
Богдан развернул второй лист.
– Значит, искомый орден был вручен летом сорок первого года…
Севка вздохнул. Понятно, что теперь у Богдана действительно возникнет мно-ого вопросов. И просто так послать его подальше – не получится.
Плохо. Ничего смертельного, но – плохо.
– Награжден им был лейтенант Залесский, Всеволод Александрович, – прошептал Богдан, которому, похоже, было немного не по себе. – Я чуть не охренел, когда получил информашку. То есть бывают совпадения. Если бы ты попросил найти своего однофамильца, даже полного, чтобы с одинаковым именем-отчеством, то я бы еще понял. Но ты ведь номер ордена назвал. Я не думал, что бывают такие совпадения. Это твой дед? Прадед?
Хорошая версия, обрадовался Севка. Действительно, у него мог быть прадед. Так часто бывает – через пару поколений, в результате того, что детей называют в честь дедов…
– Да, – сказал решительно Севка. – Со стороны отца… Он…
– Залесский Иван Константинович, – прочитал Богдан с листа. – Погиб в июне сорок первого, под Белостоком. Рядовой. Награжден не был. Залесский, Александр Парфенович, попал в плен Киевом, младший сержант. После освобождения – снова в армии. Награжден медалями «За отвагу» и «За победу над Германией». Все, Сева. Других прадедов у тебя со стороны отца на войне не было. Попробуй соврать еще раз. Вторая попытка. И кстати, твоего подранка зовут Константин Шведов? Отчество не знаешь? И ранен, ты говорил, он из трехлинейки? Так что, будешь врать – делай это тщательно. Я бы сказал – честно.
6 августа 1942 года. Москва
Честность? Какая, к черту, честность и искренность в этих стенах? Все просчитано и взвешено.
Корелин здесь бог знает уже сколько времени, но так и не понял, зачем его сюда привезли. Что хочет от него услышать Сталин? Не предположения же по поводу Власова на самом деле. И еще… Папка.
Она лежала на столе, там, куда ее положил Евгений Афанасьевич, и Сталин до сих пор даже не вспомнил о ней. И если папка останется у Сталина, то кто ее передаст Даниилу? Не сам же…
Корелин вздрогнул.
За всем этим стоит лично Иосиф Виссарионович? Это он контролирует все эти воронки и перемещения во времени? Тогда… тогда совершенно непонятно, почему до сих пор продолжается война. Почему она вообще началась? Или Орлов только что, совсем недавно встретился со Сталиным и обменял…
