— А кто может знать?
— Никто. Я у нее единственная подруга, ну еще соседка в
доме, где она до Сашки жила, не помню, как ее зовут…
— А Сашка этот, возможно, он о ней что-то знает?
— Сашке она только сказки рассказывала, о муже-летчике,
геройски погибшем, о папаше-генерале и о том, как она сама чуть не стала
чемпионкой. Врать она умела.
— Может, не все в ее словах выдумка…
— Может, — согласилась Жанна. — Только Сашка
вряд ли вам что расскажет, он сейчас исключительно с ментами общается, боюсь,
не встретимся года три как минимум. А насчет девочки вы что-то путаете, может,
она Инге и дочка, только даром ей не нужна. — Жанна поднялась, кивнула нам
и покинула бар.
— Ну что? — спросил Роман Андреевич, усаживаясь в
машину. — Расследование окончено? Едем домой?
— Нет, — с поразившей меня саму твердостью сказала
я. — Давай-ка еще раз наведаемся по месту прописки Инги.
— Зачем? — нахмурился супруг. — Все вроде
выяснили.
— Ничего мы не выяснили, все еще больше запутали. Нам
во что бы то ни стало надо разыскать Ингу.
— По-твоему, она здесь, в Нижнем? — удивился Роман
Андреевич.
— Не знаю. Но наверняка знает один человек, ее
возлюбленный по имени Стас.
— Может, он вместе с ней в бега подался?
— Может, — не стала возражать я. — Но у него
должны быть знакомые, родители, наконец — очень вероятно, что он сообщил им,
куда отправился, потому что в отличие от своей подружки излишним эгоизмом не
страдает и о родне беспокоится.
— Ну, это вилами на воде… — поморщился Роман Андреевич
и тут же чертыхнулся.
— Ты чего? — насторожилась Женька.
— Дружки у нас появились, синюю «девятку» видишь?
Пристроились возле клуба.
— А ты не ошибаешься? — пролепетала я. — Я в
таких делах ошибаться не приучен. Сначала проверяю, потом говорю. Кому-то наш
визит в клуб не по душе пришелся. Жанна наверняка сообщила, о чем вы ее
выспрашивали, и сразу возникли мальчики. Не в то место мы ногой ступили.
— Что же теперь делать? — испугалась я.
— От мальчиков оторвемся, — хмыкнул Роман
Андреевич. — Дело несложное, на особых умников они не похожи. И сюда мы,
скорее всего, не зря приехали, что-то есть во всем этом. — Муж посмотрел
на меня с уважением, а я приободрилась.
— Жанна сказала, что Инга у кого-то деньги
свистнула, — тут же затрещала подружка. — Серьезные люди интересуются
ее местонахождением, а тут нас черт принес. Вот ребята и всполошились.
Я опять испугалась и начала вертеться, высматривая синюю
«девятку», но так ничего и не углядела, потому что к этому моменту Роман
Андреевич, продемонстрировав свои способности опытного агента всех возможных
разведок, ушел-таки от сильно беспокоившего меня конвоя. Я вздохнула с заметным
облегчением, Женька принялась напевать себе под нос, а муж молчал, размышляя.
Не успела я успокоиться по-настоящему, как вдруг обнаружила
себя возле магазина «Рассвет», который, несмотря на поздний час, все еще
работал. В окне я могла видеть продавщицу: грузную женщину лет сорока, должно
быть, она работала во вторую смену, а Ольга магазин давно покинула.
Роман Андреевич проехал дальше, и вскоре мы были во дворе
дома, где жила Инга. Мы с Женькой нерешительно переглянулись. После того как
наш бравый подполковник недвусмысленно намекнул, что мы умудрились кому-то
перейти дорогу, особого желания продолжать в том же духе не возникло. Но так
как во двор дома он нас все-таки доставил (по нашей же просьбе), отступать было
неловко, и мы, кряхтя и хмурясь, выбрались из машины, Роман Андреевич остался в
кабине, проводил нас взглядом и что-то насвистывал.
Мы поднялись на второй этаж и позвонили в дверь квартиры Ольги
Кравцовой, хотя, с моей точки зрения, еще одна беседа с ней вряд ли могла
что-то прояснить. Права я или нет, мы так и не узнали: дверь нам никто не
открыл. Мы спустились вниз и позвонили по очереди во все квартиры — с тем же
успехом. Жители, точно сговорившись, покинули родные стены и отбыли в
неизвестном направлении.
— Сегодня пятница, — заметила Женька. — Люди
едут на дачи. Думаю, раньше воскресенья мы здесь никого не обнаружим.
— А Ольга, по-твоему, тоже на даче?
— Она молодая женщина, и у нее свои планы на вечер, к
тому же, как ты помнишь, приехала из Арзамаса, и если у нее завтра выходной,
вполне естественно навестить родственников… Может, оно и неплохо, что все
куда-то запропастились? — перешла на шепот подружка.
Знала я ее много лет, поэтому сразу насторожилась, а затем и
прошипела в ответ:
— Я никуда не полезу.
— А ты думаешь, мы смогли бы открыть форточку? —
заволновалась Женька.
— Ничего я не думаю. Не хватает только, чтобы нас
замели на квартирной краже.
— Кто же нас заметет, если мы идем на дело со своим
ментом?
— Ромка нам голову оторвет, он мент правильный и ничего
противозаконного совершать не будет.
— Противозаконное совершать будем мы, а его задача
проследить, чтоб мы не попали в чужие руки.
— Вот и потолкуй с ним сама об этом, — предложила
я.
— Что ж ты, собственного мужика уговорить не можешь?
— Может, и могу, но не хочу. И вообще, это не твое
дело.
— Дело общее, и тебе это доподлинно известно, —
рассвирепела подружка. — А когда речь идет о жизни ребенка…
Я не дала ей закончить, рявкнула:
— Аферистка! — И направилась вон из подъезда.
Роман Андреевич взглянул хмуро. Не обращая на него внимания,
я торопливо свернула за угол и огляделась. Ни души. Окна соседнего дома на эту
сторону не выходят. Чертыхнувшись, я потянулась к форточке и толкнула ее.
— Ну, чего? — прошептала Женька.
— Ничего, — ворчливо ответила я. — Вечно ты
втравливаешь меня во всякие гнусности.
— Назови хоть одну, — обиделась подружка. Я могла
назвать десяток, но только отмахнулась, потому что форточка неожиданно
подалась, я толкнула еще раз, и створка с довольно громким стуком открылась,
задев вторую раму, та от удара фантастически легко распахнулась. — Ну
вот, — сказала Женька. — Можно лезть. Хочешь, я первая?
